Евгения Михайлова - Закат цвета индиго

– Кто звонил?

– Да знакомая одна. Странная девица. Я тебе рассказывала. Сначала к Артему приставала, ночевать просилась, теперь ко мне с какой-то квартирой… Я ее отшила. Ладно, пойду к себе, посмотрю еще в зеркало, а потом спать лягу. Надо выспаться к концерту.

Ирина поцеловала дочку, Александр провел рукой по теплым, совсем детским волосам, а когда она вышла, крепко прижал к себе Ирину. И колдунья позволила себе утопить тревогу в страсти.

А Женя, вместо того чтобы вертеться перед зеркалом, достала свою тетрадку и быстро написала:

Засыпая, Женя думала о том, не забудет ли Артем о концерте.

Даша вымыла голову, затем зачесала часть волос на лицо и большими ножницами ловко и ровно отстригла себе челку до бровей. Уложила волосы феном. Порылась в огромном шкафу Никиты, но вернулась в одежде, которую он снял, когда они приехали в квартиру. Черные джинсы пришлись ей впору. Она надела бледно-розовую рубашку, куртку из оливковой кожи и стала похожа на мальчика из хорошей, обеспеченной семьи. Никита полумертвым сознанием, сквозь боль и кровь, наблюдал, как она складывает в кожаный рюкзачок пачки денег, мешочки с драгоценностями, пистолеты. Она остановилась над ним. Он с трудом рассмотрел в ее руках что-то ярко-красное. Он сообразил, что это такое, когда Даша натянула ему на голову полиэтиленовый мешок и туго завязала на шее красным шелковым шарфом из его гардероба.

– Отдыхай, – сказала она ему. – Когда за мной хлопнет дверь, считай до двадцати. Потом можешь высунуть из пакета свою распрекрасную морду и полюбоваться на себя в зеркале. Мы неплохо провели время. Ариведерчи, малышка.

Даша осторожно выглянула во двор в щель шторы и пристально уставилась на парня, прогуливающегося с чересчур беспечным видом. Она ухмыльнулась и перешла к окну, которое выходило на другую сторону. В этот момент в ворота въезжала обычная машина без мигалок и надписей, но Даша ни минуты не сомневалась, что это менты. Она быстро вышла из квартиры и поднялась на несколько пролетов вверх. Услышав, что в одной загремели запоры, она вызвала лифт и придерживала его двери, пока за ее спиной не раздался женский голос:

– Меня захватите, пожалуйста. У меня руки заняты, кнопку нечем нажать.

Даша предупредительно пропустила вперед пожилую женщину, которая держала по две сумки в каждой руке, и нажала кнопку первого этажа.

– Далеко вы это тащите? – добродушно спросила она, кивнув на сумки.

– До машины во дворе. Я такси вызвала. К дочке нужно отвезти.

Когда лифт остановился, Даша решительным жестом взяла ее сумки.

– Ой, ну, я не знаю. Спасибо вам, конечно, но вы такая худенькая, прямо как дочка моя, – затараторила женщина. Даша поддержала разговор.

Приехавшие милиционеры перекинулись парой фраз с сотрудником, который вел наружное наблюдение. И все видели, как из подъезда вышли, вероятно, мать и дочь, навьюченные сумками, подошли к ожидавшему их такси, стали загружать открытый таксистом багажник. Лишь на следующий день они узнают, что в этом такси уехала только одна жительница дома. А незнакомая ей девушка просто испарилась.

Милиционеры долго звонили в квартиру Горового, затем решили не взламывать дверь, а сходить за слесарем. Они потратили на это не менее сорока минут.

Никита, услышав, как хлопнула входная дверь за Дашей, начал считать до двадцати. Затем, уже задыхаясь, преодолевая страшную боль, поднял руки, ощупал пакет на голове, понял, что узел ему не развязать, а разорвать полиэтилен легко. Но внезапная мысль, как озарение, принесла ему покой и легкость. Он свободен. Никто не может заставить его дышать, переносить боль, мучиться с изуродованным лицом и телом. Он просто улетит. И Никита опустил руки.

В одиннадцать утра Сергей еще спал, видел интересный сон и умудрялся при этом думать, что будет спать сколько влезет. Звонок телефона долго казался ему звуковым фоном сна. Пробуждение было резким и неприятным.

– Серега, – произнес мрачный голос Славы Земцова. – Твоя курва дмитровская прикончила Никиту Горового. Зверским образом. Издевалась несколько дней и, заметь, вступала с ним в половой контакт! Насиловала, стало быть. На этот раз грабанула. И что самое прискорбное, ушла из-под носа у наших людей. Они ее видели! Так прикинулась, сволочь…. Ну, что об этом говорить. Мы с тобой квиты.