Наталия Костина-Кассанелли - Яд желаний

Катя быстро сняла трубку и позвонила Лысенко. К телефону долго никто не подходил, и она подумала, что Игорек сегодня, наверное, уехал на природу — последний августовский выходной выдался на славу и все, кто мог, спешили покинуть раскаленный и пыльный город и насладиться загородной прогулкой, пока не начались сентябрьские дожди. Между прочим, Тим тоже вчера звал ее к родителям на дачу, а она снова не поехала… Отговорилась плохим самочувствием, но он, похоже, в это нисколько не поверил, иначе остался бы с ней. А теперь она сидит здесь одна, а он обиделся всерьез и, наверное, даже ночевать уехал к себе.

— Игорь, это ты?

Трубку внезапно сняли, когда она уже готова была дать отбой.

— Кать, ну не Васька же, — заметил Лысенко.

— Ты не помнишь, где Белько живет? — сразу спросила она, не давая развернуться обширной лысенковской фантазии.

— Не помню, — сознался капитан. — А зачем тебе?

— Ну, я тут составляю схемку, кто из труппы где по городу… Почти все недалеко от театра, только Сегенчук и Богомолец на выселках.

— Завтра на работе посмотрим адресок, — сказал капитан и явственно зевнул. — Катюх, чего тебе не спится-то? — лениво поинтересовался он.

— А ты своей Алине не можешь позвонить?

— Ночью?

— Почему ночью, — растерялась Катя. — А который час?

— Двенадцатый уже.

— Так ты спал? — расстроилась она.

— Ну… спал. А что, мне уже просто и поспать нельзя?

— Извини меня, пожалуйста, — с чувством произнесла Катя.

— Да у меня со сном проблем никаких, — заверил ее Лысенко. — Я щас лягу и снова усну. И даже ворочаться не буду. Так что всегда пожалуйста, звони среди ночи, если приспичит!

— Еще раз извини…

— Бог простит, — сказал Лысенко и повесил трубку.

— Спасибо, Женя, — сказала Аня Белько, наблюдая за тем, как споро девушка орудует иголкой, подгоняя на нее костюм. — Я не думала, что после всей этой истории…

— Я считаю, что это просто свинство, — перебила ее Женя Богомолец.

— Ладно, она, по-моему, не в себе была.

— Я не об этом. — Богомолец сверкнула черными глазами. — Я о том, как он с тобой поступает! По совести, это ты должна петь премьеру.

— Женя…

— Ты прости меня, Аня, но ты так себя ведешь… С твоими данными — и постоянно где-то на третьих ролях!

— Жень…

— Ездят на тебе все, кому не лень! — Богомолец яростно откусила нитку. — Давай, примерь. Ага, вот здесь еще немножко уберем — и порядок! Сейчас все сметаю и пойду сама прострочу. И придумали тоже, что пошивочный не успеет. Сидят, целый день чаи гоняют. Да я одна все успею!

— Жень, спасибо тебе, — еще раз поблагодарила коллегу Белько. — Только… мне кажется… они мне не пригодятся, — закончила она грустно.

— Если будешь вести себя как вечная нюня, то точно не пригодятся, — согласилась Богомолец. — Почему то Кулиш все время была на первых ролях, а теперь он вдруг вздумал свою жену выставить? Как думаешь?

— У нее лучший голос в театре…

— Это у тебя лучший голос в театре. А вот почему ее… Я знаю! — вдруг вскричала певица. — Она его шантажирует! Как я раньше не догадалась! Все же на поверхности лежит, стоит только немножко подумать! Он убил Кулиш, а она что-то видела… или нашла… Точно! То-то я смотрю — наша Лариса ходит как именинница и крутит Савицким как хочет! Раньше он плевать хотел на все ее выступления, а теперь на цырлах перед ней бегает… Что же все-таки она раскопала? — Жгучее любопытство заставило Женю Богомолец промахнуться и буквально всадить булавку в бок Белько.

— Ай!!

— Ой, прости, пожалуйста! Я тебя уколола?

— Немножко. — Аня Белько потерла бок.

— Так, снимаем аккуратненько… Так что же она видела? Или слышала? Черт, менты кругом снуют, но от них же ничего не добьешься! Наверняка они что-то разнюхали! Если бы я с самого начала до этого додумалась, то я бы точно, как эта Алина из хора, влезла к одному из них в постель. Вот проныра, — дернула подбородком Богомолец. — Наверняка она тоже все знает… и молчит! Ну ладно, ничего, и мы узнаем! Как говорится, что знают двое, то узнает и свинья…

— Зачем тебе это, Жень? — не выдержала девушка.

— За тебя, дуру, обидно. Если бы ты нажала на него как следует, то послезавтра пела бы премьеру. Завтра последний, генеральный прогон, и все твои костюмы будут готовы, — заверила она. — И чтобы не вздумала отсиживаться дома, даже если он попросит тебя не приходить. Смотри, ты же мне слово дала! Для кого это я стараюсь — не для себя же? Мы все за тебя болеем — и я, и Елена Николаевна… Да, и она тоже Савицкому пусть скажет, а то все отмалчиваются, и он что хочет, то и воротит. И мы еще посмотрим, кто будет петь премьеру! — пригрозила Богомолец неизвестно кому. — Войдите! — крикнула она, потому что в дверь гримерки постучали.