Инна Бачинская - Маятник судьбы

Они помолчали. Разговор зашел в тупик.

–Крутится у меня в голове одна мыслишка, Лео, – вдруг сказал Монах.

–Я пас! – тут же выпалил Добродеев.

–Неужели неинтересно? Ты ведь репортер, Лео, ты должен держать нос по ветру и совать его в любую дырку!

Добродеев задумался, рассматривая Монаха. Тот отвечал ему искренним взглядом честного человека.

–Допустим, интересно, – признался Добродеев.

–Тогда ответь мне на один вопрос, Лео. Ты мне веришь?

–Ну… верю, в разумных пределах. А ты мне?

–Можешь не сомневаться. А теперь к черту лирику. Слушай и внимай.

Они склонились голова к голове и принялись шептаться…

Пронзительное «ку-ку» дверного звонка заставило Лину вздрогнуть. Она взглянула на часы на стене – почти десять. Поздновато для визитов, тем более в наше время визитеры не забегают без звонка. Она лежала на диване, рассеянно смотрела бесконечный сериал и думала о своем. Кирилла больше нет, они хоронили его вдвоем – Кира и она. Она вернула деньги, Кира сказала: «Спасибо». И больше ничего – ни возмущения, ни презрения, просто «спасибо». И она, Лина, не испытала ни стыда, ни неловкости. Протянула сверток, и Кира взяла. Убийство Кирилла стало мощной анестезией, после которой боль притупилась, а заодно с ней – неловкость и стыд. Перед лицом смерти блекнут многие поступки и события.

Они сидели на кухне Киры, пили водку, поминали Кирилла. Кира плакала… словно плотина рухнула. Нетрезвая, некрасивая, с красным заплаканным лицом, она говорила о Кирилле, вспоминала, всхлипывала, наливала водку в стаканы. Отводила душу. Лина слушала, молча опрокидывала стакан, чувствуя, как распускается железный кулак внутри, а вместо него разливается пьяное тепло. Они не стеснялись друг дружки, зная друг о дружке все.

Они пили за упокой девушек… Руны-Ирины и Селины-Славы, говорили об Олеге Монахове, которого тоже чуть не убил маньяк… Кира говорила, что это все ее вина – и клуб «Черный фарфор», и девушки, и Кирилл, и Олег Монахов… Они обсудили Олега Монахова, толстого надежного и неторопливого человека, похожего на медведя. Такие редкость в наше ненадежное время. Кира рассказала, как он, голый, мокрый, пытался включить свет в коридоре, а она перепугалась до смерти. Лина рассмеялась, представив себе голого мокрого Олега Монахова в темноте…

–Как ты думаешь, этот маньяк убил и Кирилла? Кирилл тоже из клуба, он иногда привозил Громову девушек, этот парень мог его видеть. Для него девушки и Кирилл были связаны.

–Не знаю, Лина. Господи, мы же ничего не знаем!

–Знаешь, Кира… – Было видно, что Лина колеблется. – Кирилл приторговывал наркотой, по мелочам, говорил, к нему были претензии, кто-то наехал…

–Кирилл торговал наркотиками? – Кира была поражена. – Ты сказала об этом следователю?

–Нет, конечно. Не хочу лезть в эту грязь, чем меньше им говоришь, тем полезнее для здоровья. Это не мои проблемы. Пусть ищут сами. Кирилла все равно не вернешь.

Они помолчали.

–Ты меня осуждаешь? – спросила Лина.

Кира покачала головой – нет:

–Я тебе не судья. Я никому не судья.

–Я скоро уеду, – сказала вдруг Лина. – Сдам выпускные – и вперед. Сейчас делаю выпускной проект, сплю по три часа в сутки. Хоть мозги чем-то заняты…

–Самое трудное ночью, – сказала Кира. – Лежишь без сна, перебираешь жизнь по крохам… Знаешь, я предложила Олегу пожить у меня. Сейчас он у друга, там трое детей, шум, толпа.

–Согласился?

–Нет. Сказал, что они заняты пуском первой линии своей фабрики и им постоянно нужно что-то обсуждать и быть на подхвате. Отказался. Выдумал предлог и отказался.

То, что произошло, сблизило обеих, и разницы в возрасте как не бывало. Сейчас они были подругами по несчастью.

–Он тебе нравится? – спросила Лина.

Кира ответила не сразу:

–Не знаю. Я сейчас как пустышка – ни мыслей, ни желаний. Наверное. А тебе?

–Мне? У меня есть Миша, бессменный оловянный солдатик, который все стерпит. Если бы не он, не знаю… Хотя он совсем пацан, не мужик. Но одной еще хуже.

–Он поедет с тобой?

–Со мной? – Лина рассмеялась. – Он даже не знает, что я собираюсь свалить. Я уберусь отсюда без груза, налегке, с одной головой, с тем, что внутри. – Она постучала себя пальцем по лбу. – Я пробьюсь одна, мне якоря не нужны. Когда-нибудь ты приедешь ко мне, у меня все будет – и дом, и семья, и дети! Я сделаю себя сама.

Кира кивнула…

Когда Лина уходила, Кира протянула ей пакет с деньгами: