Сергей Волгин - Лейтенант милиции Вязов. Книга вторая

— А ты не спятил? То Михаилу Анисимовичу передачу собирался нести, а то и стакана чаю не предложил. По-людскому ты поступаешь? И нашим и вашим, как собачий хвост, виляешь.

— Да отстань ты, язва!

Поклонов вскочил, но из кухни послышался плач ребенка, и Ефросинья Силантьевна поспешно вышла из комнаты. Она взяла из кроватки ребенка, дала ему грудь и увидела на пороге Виктора Копытова с небольшим чемоданом в руке. Ефросинья Силантьевна подбежала к двери, крича:

— Опять пришел, шаромыжник? Проваливай отсюда! И чтоб глаза мои тебя не видели!

Виктор попятился.

— Вы что, тетя Фрося?

— Ничего! Сказала проваливай-и все!

Оглядевшись настороженно, Виктор вдруг, не сказав ни слова, шмыгнул во двор. Ефросинья Силантьевна знала его как мальчишку нахального, которого выпроводить было не так-то просто, поэтому с недоумением посмотрела ему вслед.

Поклонов догнал Виктора уже на улице, пошел рядом и заискивающе сказал:

— Здравствуй! Не сердись особенно-то, Витя. Жинка чего-то враз взбеленилась.

— Что на нее наехало? — покосился Виктор на Поклонова.

— Вязов приходил, а я не предложил ему чаю.

— Видел. — Виктор перебросил из одной руки в другую чемодан. — Зачем его приносило?

— Черт его знает! Успел уже увидеть меня в пивной, да со старухой.

— Эх ты!

Виктор поспешно свернул за угол, прошел несколько шагов и поставил чемодан к дереву, прикрыв его собой.

— И ты не выгнал? — спросил он.

Поклонов долго прикуривал. Потом глубоко затянулся и сказал, глядя в сторону:

— Дипломатию надо разводить. Ненароком прицепится.

— Это, пожалуй, верно, — согласился Виктор и, оглянувшись, понизил голос:- Надо бы до вечера схоронить чемоданчик, старуха днем приносить не велела…

— Сховать можно, платите вы хорошо, — сказал Поклонов, разглядывая папиросу, — да вот жена взбеленилась, как бы не сотворила беду какую…

— Обратно я нести не могу, — напыжился Виктор. — А жену ты можешь успокоить, силенок хватит.

— Физически-то я успокоить могу, а язык не привяжешь.

— Цену набиваешь? Ладно, скажу, чтобы полтинник подбросили. Забирай.

Виктор отошел от чемодана.

Поклонов вернулся домой с чемоданом в руке, поспешно прошел через кухню, провожаемый злым взглядом жены.

Вот и отделение. Не так уж много дней Михаил не входил в это парадное, и все же у него радостно сжалось сердце. Сейчас он увидит товарищей по работе, самых для него близких людей. Но вместе с радостью зашевелилась и тревога. Михаил уже слышал о ликвидации института заместителей по политической части. Это значило, что майор Копытов еще более укрепил свое единоначалие, а он, Вязов, как парторг, стал не менее ответственным лицом.

Майор принял лейтенанта с таким горячим восторгом, какого, по совести говоря, Михаил не ожидал после разбора дела Поклонова в городском управлении. Ом крепко потряс руку, усадил рядом с собой, возбужденно рассказывая:

— А знаешь, нас с тобой теперь часто хвалят, на городском совещании ставили в пример., министр отметил в приказе. — Вытирая лысину платком, майор от удовольствия жмурился.

— Один раз промахнемся и будут ругать, — улыбнулся Михаил.

Начальник по привычке бахвалился. Даже и последняя, весьма серьезная взбучка на него не подействовала.

— Где же Николай Павлович? — спросил Михаил, с интересом наблюдая за выражением лица майора. Копытов не нахмурился, как ожидал Михаил. Значит, он не сердился на бывшего своего заместителя по политической части.

— На завод отправился, к тискам. И рад до смерти. Пожалуй, у нас он был случайным человеком.

Последние слова кольнули Михаила. Не мог Николай Павлович быть случайным человеком, он отдавал работе все: знания, время, глубокую любовь. Он строго выполнял наказ партийной организации завода: укреплял дисциплину в отделении, всеми силами боролся с ворами, грабителями, хулиганами. «Куда ни пошли Николая Павловича, везде он будет работать с душой, не хныча. Но у каждого человека есть любимая работа, к которой больше всего и тянет», — подумал Михаил. Спорить с Копытовым он не стал: не хотелось в первый же день пререкаться с майором, омрачать хорошую встречу. Он не надеялся прожить с начальником мирно: вспыльчивый характер майора, его привычка командовать единолично должны привести к столкновению, особенно после того, как ушел Николай Павлович. Но только не сегодня, не сейчас, предстоит еще разговаривать с людьми — и хочется, чтоб сохранилось то ясное настроение, с которым он пришел.