Пьер Буало - Неприкасаемые

Элен, кажется, очень обрадовалась моему решению. Разумеется, она не в восторге от того, что ей придется быть одной в субботу и воскресенье. Но с другой стороны, она сможет как следует отдохнуть, а ей это нужно: наши ссоры измучили ее не меньше, чем меня.

Что я возьму с собой? Маленького чемодана, я думаю, будет вполне достаточно. Мы просмотрели нехитрый багаж, который поедет со мной: одежда, лекарства и пр. Мы снова были вместе, едины. Будто в конце зимы, на краю канавы, распустился робкий цветок счастья. Элен уже пичкает меня наставлениями, но я не раздражаюсь. Я с радостью принимаю их. Да, я не забуду про капли. Да, я возьму с собой пастилки, чтобы не заболело горло, так как связки, конечно же, устают, когда приходится долго говорить, перекрывая шум. Я на все говорю «да». В конце концов, я ведь говорю «да» самой жизни! Ой! Надо еще запастись теплыми вещами! В Сен-Мало ветер бывает очень свежий. Плащ тоже может понадобиться.

«Когда-нибудь, — говорю я, — и ты, наверное, сможешь со мной поехать. Если будет свободное место».

«Что бы нам подарить твоему другу Эрве? — говорит она. — Нужно отблагодарить его».

Вы ее узнаете — она вся в этом. Никаких долгов. Дебет равен кредиту. Конечно, мы отблагодарим Эрве. А пока наилучший способ сделать ему приятное — тщательно подготовиться и заранее написать все, о чем я буду говорить, просвещая моих пассажиров. Никакой чрезмерной эрудиции. Но и никаких избитых общих мест. Придется потрудиться.

«А о формальностях ты подумал?» — говорит Элен.

Не знаю, известно ли Вам, что, когда человек находит работу, ему приходится заполнять множество всяких бумаг — не меньше, чем при уходе. Хорошо, завтра я сделаю все необходимое. А сегодня меня лихорадит от возбуждения, и я не в силах сосредоточиться. И раз уж я дал себе слово ничего от Вас не скрывать, признаюсь, что не смог дождаться ночи. Элен ведь все-таки моя жена.

— Говори громче, — кричит Ронан. — Я не слышу тебя. Алло?..

— А так лучше?

— Лучше… Ты откуда говоришь?

— Из Парижа.

— Ну?

— Все в порядке. Он согласен. Я решил для проверки отправить его в Сен-Мало.

— Когда он приступает?

— В конце будущей недели.

— А жена не против?

— Ну что ты! Она просто в восторге. Единственное облачко на небе то, что ей придется в течение двух дней оставаться одной.

— А не слишком у вас маленький срок для путешествия Париж — Сен-Мало? Твои клиенты не успеют и в уборную забежать.

— Посмотрим. Опыт покажет. Но что касается Кере, оставь его теперь в покое.

— Слушаюсь, мсье.

— Я хочу, чтобы с этим было покончено.

— Слушаюсь, мсье.

— Прекрати! Брось валять дурака. Как ты, в порядке?

— В полном. Если верить старому ослу, который меня пользует, я выздоровел. И могу возвращаться к нормальной жизни.

— А что думает твоя мать?

— Она страшно волнуется. Мне пришлось поклясться ей, что я буду блюсти режим. Я теперь способен дать любую клятву, лишь бы меня оставили в покое. А тебя я скоро увижу?

— На той неделе заеду.

— О’кэй. Чао!

Ронан вешает трубку и возвращается к себе в спальню. У него в запасе три дня. Заказное письмо, посланное в субботу, придет в четверг. Отлично!

Он запирает дверь, чтобы ничто не мешало его уединению. Какую-то минуту взвешивает все «за» и «против». По сути дела, ничто не мешает ему поехать в Париж и в промежуток между двумя поездами успеть поговорить с Элен, рассказав ей обо всем лично. Но в письме легче объясниться. К тому же Ронан не имеет ничего против этой женщины. Через нее он целится в Кере. Бить надо сильно, но вовсе не обязательно при этом присутствовать. Итак, письмо! И немедленно. Нужно дать себе время, чтобы заточить формулировки, заострить, довести до кондиции бритвы.

Ронан раскладывает на письменном столе бумагу, ручку и, стараясь настроиться на нужный лад, начинает с адреса:

Для верности в левом углу он пишет: «Лично». Это необязательно, но уже само по себе звучит предостерегающе.

Прежде чем читать письмо, внимательно изучите фотографию, приложенную к нему. Снимок газетный, не слишком высокого качества. Однако Вы с первого взгляда узнаете человека, стоящего в центре группы. Смотрите. Не торопитесь. Это Ваш муж. Теперь смотрите внимательно. Что Вы видите на лацкане его пиджака? Это не просто значок. Это маленький серебряный крест. Крест, который носили священники, решившие сбросить сутану. Ваш муж, мадам, был тогда, то есть десять лет назад, священником. Впрочем, зря я рассказываю Вам о прошлом. Ваш муж «навсегда» священник. Как для Вас, ревностной католички, так и для меня — недостойного христианина, нет ни малейшего сомнения в том, что Жан-Мари Кере остается священником на веки веков.