Светлана Гончаренко - Измена, сыск и хеппи-энд

Бывший санаторий “Картонажник”, как и все руины, имел печальный вид. С ограды кто-то бессмысленно-злобный посбивал все гипсовые шары, очень украшавшие пейзаж; беседки были разобраны по кирпичу, многие деревья спилены — ни дать ни взять барская усадьба в 1918 году. Правда, некоторое время назад в судьбе санатория — страдальца наметился перелом — его приобрел Сергей Ильич Колотов, владелец Нетской фармацевтической фабрики. Нет, он не предполагал оздоравливать здесь своих трудящихся. К чему? Они и без того могли наесться какого-нибудь анальгину сколько угодно — на рабочем месте, прямо из котла. Сам Сергей Ильич жить в “Картонажнике” тоже не собирался. У него уже было имение, вернее несколько имений: в Афонине под Нетском, где-то под Москвой и целых два на острове Мадейра. Из “Картонажника” он собрался делать роскошное место отдыха для небедных людей. Эти небедные люди, пожелав расслабиться в конце дня или в его середине, нашли бы здесь дивный воздух, ядреные шишкинские пейзажи, стильные домики в сосновом бору (каждый со своим бассейном), теннисные корты, кегельбан, сауны, вкусную еду. Главной приманкой должен был стать гольф-клуб: как раз неподалеку располагались живописные поля совхоза “Маяк”, где раньше росли турнепс и брюква. Поля оказались идеальны для гольфа, и их еще в прошлом году засеяли какой-то живучей и вызывающе зеленой травой, мало похожей на настоящую. Для окрестных жителей настали строгие времена. Ворота “Картонажника” стали прочно запираться, недокраденные кирпичи и метлахская плитка оказались недоступны. Однажды несколько местных забулдыг по старой памяти привычно одолели ограду и стали рыскать меж руин и елей в поисках меди, свинца, никеля и марганца. Мародеры были тут же изловлены неизвестными в масках и крепко выпороты в бывшем шахматном павильоне по всем правилам и заветам Тайной канцелярии времен Анны Иоанновны. Это событие навело ужас на округу. Будущий гольф-клуб стали обходить стороной как место опасное, почти проклятое. Мало кто осмеливался теперь приближаться к белой ограде под черными елями. Нашлись, правда, популисты, которые пытались во время очередной предвыборной кампании поставить в строку Колотову, депутату Госдумы, то лыко, что по его приказу в Дряхлицыне не порют поселян. Однако честные журналисты сумели доказать населению: порку устроили скинхеды, фанаты футбольной команды. Все эти маргиналы специально спелись, чтоб бросить тень на кандидата Колотова. Слухи о скинхедах и такелажниках окончательно отпугнули все живое от санатория. Его обходили стороной, как жилище Бабы-Яги. Вика дивилась полному безлюдью дороги и даже стала сомневаться, не заблудилась ли она, хотя на соснах и покосившихся бетонных столбах сохранялись еще ржавые указатели “В сан— “Картонажник”. Еще больше ее поразило, что дорога кончилась не у ворот бывшего санатория, она уткнулась в глухой бетонный забор. К счастью, в нем поодаль имелась небольшая железная дверь. Вика в нее постучала. Ей ответил отчаянный лай, энергичные броски собачьего тела и скрежет когтей о внутреннюю сторону двери.

“Ну вот, очередная псина на мою голову, — подумала Вика. — Интересно, прилагается ли к псине старушка?”

— Что такое, Джинджер? Что ты лаешь? — донесся из-за ограды голос, действительно старушечьи дребезжащий. Вика снова забарабанила в дверь и прикинулась Красной Шапочкой:

— Откройте, пожалуйста! Я не знаю, где тут у вас главный вход!

— А вы кто? Чего надо? — в дребезжании послышались стальные ноты.

— У вас тут сотрудники “Спортсервиса” работают, оборудую гольф-клуб. Я к Павлу Цареву, — пищала Красная Шапочка.

В ответ лязгнул засов, дверь приоткрылась. В образовавшуюся щель первым делом протиснулась небольшая черно-белая дворняжка. Она принялась скакать и лаять вокруг Вики. После глянуло в щель и голубоглазое старушечье лицо.

— Проходите, — решилась наконец старушка. Черно-белый пес продолжал носиться меж посторонних “Картонажнику” наружных сосен и лаял на какие-то в них неполадки.

— Какой миленький! — изрекла Вика свою беспроигрышную формулу и просочилась за железную дверь.

— Джинджер! Джинджер! — позвала старушка пса, собираясь снова надежно запереться изнутри. Вика удивилась:

— Почему Джинджер?

— Была картина такая, “Джинджер и Фред”, — надменно пояснила старушка. — С Марчелло Мастроянни. До чего обаятельный мужчина! Он мне всегда нравился.

— Тогда почему вы не назвали собаку Фредом?