Дик Френсис: Миллионы Стрэттон-парка

– На этой неделе детей отпускают на каникулы, – сказала Аманда.

– Ну?

– Ты говорил, что возьмешь их куда-нибудь на Пасху.

– В самом деле?

– Не притворяйся, ты прекрасно знаешь, что говорил.

Я сказал это только для того, чтобы избежать ссоры. «Никогда не делай необдуманных обещаний, – сказал я себе. – Неисправимая ошибка».

– Что-нибудь придумаю, – сказал я.

– И в отношении дома…

– Если он тебе нравится, что же, мы здесь останемся, – проговорил я.

– Ли! – Она приподнялась на локте.

Я знал, что у нее наготове тысяча доводов, – уже давно я слышал подспудные намеки, вздохи, не понять которые было просто невозможно. Это началось с того самого момента, когда засыпали гравий в дорожку перед входной дверью и я пригласил инспектора для окончательного решения.

Дом находился в полном моем владении, был закончен и мог быть выставлен на продажу, пора было получить какие-нибудь деньги. Половина моего рабочего капитала лежала зацементированной в стенах этого дома.

– Мальчикам нужна более устроенная жизнь, – заявила Аманда, не привыкшая оставлять свои аргументы при себе.

– Да.

– Несправедливо перетаскивать их из школы в школу.

– Конечно.

– Они переживают, что придется отсюда уезжать.

– Скажи им, чтобы не переживали.

– Не верю! Неужели мы можем себе это позволить? Я помню, ты говорил, что не можем. Как насчет особняка под Оксфордом с деревом, растущим в гостиной?

– Если повезет, на этой неделе получу разрешение на проектирование.

– Но мы туда не поедем, так?

Несмотря на мои заверения, она забеспокоилась еще сильнее.

– Я перееду туда, – сказал я. – А вы с мальчиками останетесь здесь, сколько будет угодно вашей душе. Я буду приезжать.

– Ты обещаешь!

– Да.

– Конец грязи? Конец беспорядку! Никакой больше парусины вместо крыши и никакой цементной пыли в корнфлексе?

– Нет.

– Что повлияло на твое решение?

«Механика решения, – подумал я, – полна загадок». Я мог бы сказать, что так решил, так как пора осесть на каком-то одном месте ради детей, ведь старшие подошли к возрасту, когда им предстоят экзамены и нельзя менять учителей. Я мог бы сказать, что этот район, благодатная сельская местность на границе Суррея и Сассекса, имеет здоровый климат, такой другой в наши дни не сыщешь. Каждый из этих доводов стал бы вполне достаточным, чтобы мое решение выглядело исключительно логичным.

Но я прекрасно знал и уже отмечал про себя, что решающим обстоятельством послужил дуб. Он непреодолимо притягивал меня, городского мальчишку, выросшего на шумных лондонских улицах с бесконечными потоками автомашин, среди каменного пейзажа.

Впервые я увидел этот дуб за год до этого, налившимся весенним соком и готовым опушиться молодой листвой. Зрелые, безупречные в своей красоте ветви манили к себе, и я, не задумываясь, забрался на них и не испытывал никакого смущения от того, что вел себя как мальчишка, устроившись там как дома и разглядывая с его высоты амбар, который не разрешили сносить сидящему на мели землевладельцу. Исторический амбар! Местная достопримечательность!

«Какая ерунда, – думал я, слезая с дерева и входя в развалины через зияющую дыру, служившую дверью. – Преклонение перед историей доходит до абсурда».

Часть верха крыши полностью отсутствовала. Бревна западной стены пьяно развалились в стороны под самыми невероятными углами, стягивавшие их опоры давным-давно рассыпались в прах. Посреди потрескавшегося цементного пола, в зарослях разросшегося сорняка ржавел заброшенный трактор-инвалид вместе с кучей какого-то другого металлического мусора. Атмосферу запустения дополнял сквозняк, от которого становилось холодно и неуютно.

Я сразу же увидел, что можно построить из этой музейной рухляди, как будто был знаком с ней давно и все распланировал заранее. Это будет дом для детей. Необязательно для моих собственных, а для детей вообще. Для ребенка, каким был я. Дом с множеством комнат, с сюрпризами, с местами, где можно прятаться.

Мальчикам дом поначалу страшно не понравился, а Аманда, бывшая на последних месяцах беременности, ударилась в слезы, но местное начальство было расположено помочь мне, и землевладелец продал мне амбар вместе с акром земли, на которой он стоял, и сам не мог поверить, как ему улыбнулось такое счастье.

Я пригласил специалиста осмотреть дуб. Он сказал, что это исключительный старый экземпляр. Триста лет, по самой скромной оценке. «Он переживет всех нас», – сказал он. Вечная сила дерева, казалось, внушала мне покой. А когда каждый из сыновей узнал, что станет хозяином собственной отдельной комнаты, то все возражения рассеялись как дым.