Дик Фрэнсис - Рефлекс змеи (Отражение)

Когда я наконец-то дошел до весовой и спрятался от дождя, тренер и хозяин лошади уже ждали меня. На их физиономиях была написана готовность порвать меня в клочья. Чего и следовало ожидать.

— Ну, напортачил? — злобно сказал тренер.

— Он слишком рано пошел на препятствие.

— Это твоя работа вести его.

Что толку говорить, что ни один жокей на свете никогда не сможет заставить ни одну лошадь все время прыгать без ошибки, и уж, конечно, не плохо выезженную трусливую скотину. Я просто кивнул и с легким сожалением усмехнулся хозяину.

— Попробуйте его в шорах, — сказал я.

— Это мне решать, — отрезал тренер.

— Цел? — сочувственно спросил хозяин.

Я кивнул. Тренер тут же бесцеремонно придушил этот гуманный порыв сочувствия к жокею и повел свою дойную коровку в сторону — не дай Бог, я проговорюсь и скажу правду насчет того, почему лошадь не прыгнула, когда ее заставляли. Я без всякой злобы посмотрел им вслед и пошел к двери весовой.

— Эй, — какой-то молодой человек шагнул мне навстречу, — это вы Филип Нор?

— Верно.

— М-м-м... могу я переговорить с вами?

Ему было лет двадцать пять. Долговязый, словно аист, серьезный, бледнокожий, как конторский служащий. Черный фланелевый костюм, полосатый галстук. При нем не было бинокля, и вообще похоже было, что он не имеет никакого отношения к скачкам.

— Можете, — ответил я. — Если подождете, пока я схожу к доктору и переоденусь в сухое.

— Доктору? — спросил он с встревоженным видом.

— А, обычная проверка. После падения. Это недолго.

Когда я снова вышел, согревшийся и в уличной одежде, он все еще ждал меня. Он был у паддока почти один — все пошли смотреть последний заезд.

— Я... ну... меня зовут Джереми Фолк. — Он извлек откуда-то из черного пиджака карточку и протянул ее мне. Я взял ее и прочел: “Фолк, Лэнгли-сын и Фолк”.

Адвокаты. Адрес в Сент-Олбансе, Хартфордшир.

— В смысле, последний Фолк, — застенчиво указал Джереми, — это я и есть.

— Поздравляю, — ответил я.

Он одарил меня нервной полуулыбкой и прокашлялся.

— Меня послали... ну… я пришел попросить вас... ну... — Он беспомощно замолк. Вид у него был совсем не адвокатский.

— Ну, заканчивайте, — сказал я.

— Попросить вас прийти к вашей бабушке, — нервно выпалил он. Казалось, у него груз спал с плеч.

— Нет, — ответил я.

Он изучающе посмотрел мне в лицо и, казалось, приободрился от моего спокойного вида.

— Она умирает, — сказал он. — И хочет вас видеть.

“Всюду смерть, — подумал я. — Джордж Миллес и мать моей матери. И в обоих случаях ничуточки не жалко”.

— Вы поняли? — спросил он.

— Понял.

— И как? В смысле, сегодня?

— Нет, — сказал я. — Не пойду.

— Но вы должны! — Вид у него был обеспокоенный. — В смысле... она старая... умирает... она хочет видеть вас...

— Беда какая.

— И если я не смогу убедить вас, мой дядя... в смысле, “сын”... — Он снова показал карточку, все сильнее волнуясь. — Ну... Фолк — это мой дедушка, а Лэнгли — двоюродный дедушка, и... ну... они послали меня... — Он сглотнул. — Честно говоря, они думают, что я совершенно бесполезен.

— Это уже шантаж, — сказал я.

Легкий блеск в его глазах сказал мне, что он на самом деле не так глуп, как изображал.

— Не хочу я ее видеть, — сказал я .

— Но она же умирает.

— А вы сами видели, что она умирает?

— Ну... нет...

— Готов поспорить, что она вовсе не умирает. Если ей хочется меня увидеть, то она точно заявит, что умирает, поскольку знает, что иначе я к ней не приду.

Вид у него был ошарашенный.

— Но ей же, в конце концов, семьдесят восемь.

Я мрачно глянул на непрекращающийся дождь. Я никогда не навещал свою бабку и не желал ее видеть, умирала она там или нет. Знаю я эти предсмертные раскаяния, эти попытки застраховаться в последнюю минуту на пороге адских врат. Слишком поздно.

— Ответ прежний, — ответил я. — Нет.

Он удрученно пожал плечами и уже готов был сдаться. Вышел на дождь — с непокрытой головой, беззащитный, без зонтика. Через десять шагов обернулся и снова осторожно подошел ко мне.

— Послушайте... вы на самом деле ей нужны, так говорит мой дядя. — Он был так искренен, так настойчив, прямо-таки миссионер. — Вы же не можете вот так просто дать ей умереть.

— Где она? — спросил я.

Он просиял.

— В частной лечебнице, — Он порылся в другом кармане. — Тут у меня адрес. Но, если вы идете, я провожу вас прямо туда. Это в Сент-Олбансе. Вы живёте в Ламборне, так? Значит, это не так уж и далеко от вас, правда? В смысле, не за сотни миль или что-нибудь в таком роде.