Сергей Семипядный: маленькие и неприметные-3

– Я постараюсь, Марина Григорьевна, – покорно пообещал Мышенков.

Катя, вдруг оживившись, воскликнула:

– Марина Григорьевна! Марина Григорьевна, а со мной стали происходить удивительные вещи. Сегодня я неожиданно вспомнила тот первый звонок к нам этого Козюкова. Я вспомнила наш с ним разговор дословно, все нюансы его голоса! И мне кажется, я даже вижу его, когда слышу его голос!

– Ну-ну, кто-то говорил, что больничные собаки, наслушавшись разговоров на медицинские темы, начинают мечтать о ветеринарной практике, – насмешливо покивала Бояркина.

Катя сделала обиженное лицо.

– Ну зачем вы так, Марина Григорьевна? Вы же сами говорили, что у любого человека могут проявиться какие-либо особенные способности.

– Да я разве возражаю, Катя? Напротив. Если нашего полку прибудет, то наши шансы, несомненно, возрастут. Дерзайте!

– Лев Николаевич, кстати, уже дерзнул, – ехидным голосом сообщила Людмила Александровна.

Марина Бояркина насторожилась.

– То есть? Проясните!

– Следователь мне сказал, что Лев Николаевич, когда его допрашивали, поведал им о своём внечувственном видении ситуации и дал им понять…

– Что дал понять?

– Что вы, по его мнению, можете иметь ко всему этому отношение.

И Людмила Александровна победно посмотрела на Мышенкова.

Бояркина также обернулась к Мышенкову, который сидел ни жив ни мёртв.

– Людмилу Александровну, позволю себе заметить, неверно информировали, – пролепетал он.

Бояркина вскочила и быстро ушла в свой кабинет. Распахнув дверцы бара, она выхватила оттуда бутылку французского коньяка и пустой бокал. Наполнила бокал и залпом его осушила. Потом проделала то же самое во второй раз. Сволочь! Какая же он сволочь! Она это ему припомнит! Она выпутается из этой истории и поквитается с этим скотом!

Вернувшись обратно в приёмную, Мышенкова Марина Бояркина на прежнем месте не обнаружила.

– Где он?

– К себе убежал, Марина Григорьевна, – сообщила Катя.

Бояркина направилась к кабинету Мышенкова.

– Марина Григорьевна! – подскочил к ней Барыбенко. – Да плюньте на него. Все его внечувственные испражнения всё равно к делу не пришьёшь. А вот его жалобы, если вы его, э-э-э, побьёте…

Бояркина, не слушая Барыбенко, ворвалась, тем не менее, в кабинет Мышенкова. Окинув помещение гневным взглядом, и не обнаружив Мышенкова, она в растерянности обернулась к последовавшим за нею подчинённым.

– Где же он?

– Да вон же! – воскликнул Барыбенко, указывая пальцем на кадку с искусственной пальмой. – Но лучше его не бить, а бойкотировать.

– Или порчу наслать! – выкрикнула Катя из-за широкой спины Людмилы Александровны.

Мышенков, будучи обнаруженным, робко поднялся с корточек и бочком пробрался за свой стол.

– Ты, тварь, мало у меня зарабатываешь? Я тебе маленький процент плачу? Я обеспечиваю тебя клиентами! Я открываю все двери, подонок! Там, наверху! – Бояркина отшвырнула стоявшее у неё на пути кресло и нависла над столом. – Или ты считаешь, что способен сам договариваться с дяденьками в кожаных креслах? Да ты слишком высокого о себе мнения, козёл паршивый!

– Я… Я же… – пролепетал Мышенков.

– Что?! Да ты ещё и вякать осмеливаешься?! – взвизгнула Бояркина.

И она, решительным движением поддёрнув кверху юбку, резво перебралась через разделявшее её и Мышенкова препятствие – стол. Лев Николаевич вновь попытался укрыться за пальмой, но Марина Григорьевна его настигла и легко повалила на пол, ибо праведный гнев – а Бояркина считала воспламенившее её чувство гнева праведным – делает человека очень сильным.

Бойцов разняли. Правда, прошло некоторое время, так как Катя и Людмила Александровна довольно долго преодолевали преграду в виде стола, не то что их начальница, а худой и слабосильный Барыбенко мало что мог сделать один в деле сдерживания Бояркиной – разъярённой фурии. И Льву Николаевичу изрядно досталось: шишка на лбу, ссадины на лице, болезненные ощущения во всём теле.

Потом общими усилиями приводили в порядок внешность участников боевого столкновения и кабинет Мышенкова.

– Всего-то несколько минут… – Катя замолчала, затруднившись с подбором определения категории происшедшего. – Несколько минут конфликта, а такой бардак в итоге. Лев Николаевич, вашими талисманчиками весь пол усыпан.

– Хорошо, что не зубами, – заржал Барыбенко.

– Имеются и зубы. Пожалуйста. Только они уже на верёвочке почему-то, – сообщила Людмила Александровна и продемонстрировала всем чётки, представляющие собою человеческие, по всей видимости, зубы, нанизанные на шнурок чёрного цвета.