Александр Вин - Сакура, свадьба, смерть

Капитан Глеб не успел отпрянуть, Триноль вскочила и вцепилась в ворот его рубашки.

– Я же не хотела её убивать! Не хотела! Нет…!

И снова упала лицом на скатерть.

На шум оглянулись единственные, кроме них, посетители кафе. Немолодой мужчина что-то зашептал свой спутнице, они быстро поднялись из-за столика и ушли. Пухлый официант, бдительно прислушавшись к крикам Триноль, пробовал было набрать какой-то номер на служебном телефонном аппарате, но Настя решительно остановила его.

– Мне не жить без него…. А если станет известно, что я так…, с Алей…, то вообще Игорь никогда мне этого не простит… Я ему так и сказала, а он…. Не говорите ему ничего, пожалуйста.

Триноль ещё раз попыталась встать из-за стола, но, ослабев в истерике, без сил снова опустилась на стул.

– Я умру?

Из-под черных прядей, сквозь мутные потоки серых слёз на капитана Глеба смотрели усталые девчоночьи глаза. С мольбой и ненавистью….

– Нет. Коктейль ты выпила сейчас обычный, слабоалкогольный, но вот три свидетеля твоих слов и диктофон – настоящие.

– Как болит голова, как всё кружится вокруг, шум…. Уберите этот шум!

Триноль с силой зажала ладонями уши, опустила голову меж локтей.

– Молчите все! Тише! Прошу вас… Ты обманщик…

– Совершенно верно!

Капитан Глеб ласково улыбнулся и принялся потирать руки.

– Я – великий и ужасный обманщик!

По взглядам и выражениям лиц и потрясённого Сашки, и продолжающего кипеть молчаливой яростью Ивана было видно, как они оба хотят немедленно прекратить это страшное представление.

Но верёвка занавеса всё ещё оставалась в руках капитана Глеба Никитина.

Каждый из них понимал, что Триноль уже не способна сейчас ни говорить разумно, ни слушать чьих-либо спокойных и рассудительных слов.

Но Глеб лучше других знал, что такое момент истины….

С настойчивостью он тронул Триноль за плечо.

– А вот любимого своего Игоря Поттера ударила лопатой по голове именно ты! Он же умер, понимаешь! Умер, Игорь-то твой ненаглядный! Сегодня, только что…! Это ты, в полном сознании и в злобе нарисовала там его кровью «эйваз»?! Отвечай, малышка! Ну?!

– Умер? Может быть…. Как же так? Один он умер, без меня. Странно… Утром позвала его…, рассказать, что мне не жить теперь без него…. Всё про Алю, что это я с ней…, а если раскроют причины её смерти, то я вообще жить не хочу! Сказала, что мы вместе с ним можем уйти из этого мира…, я знаю как…. Хотела поцеловать его, а он…. Ударил меня по щеке…., закричал, обзывался…, ужасно! Я говорила ему, что не нужны нам другие люди…, что мы можем и без них, что люблю его…, о том, что он теперь мой….

Никто бы не смог так пристально выдержать этот безумный взгляд.

И шёпот таких слов.

Капитан Глеб схватил Триноль за запястья и держал так крепко, что мгновением пронеслась даже мысль о её нестерпимой боли и о будущих синяках.

– …Он ведь грубо выругался! …Послал меня…., сказал, что обязательно всем расскажет, что все должны знать про меня…. Он не хотел умереть вместе со мной…., он не должен был так, я же ведь…. Я ударила его! Кровь, свежая, такая красивая…

– Папа! Прекрати это! Не надо больше так…!

Замахав руками перед застывшим в напряжении Глебом, Сашка взмолился, толкнул его в плечо.

– Всё! Всё же ясно?! Ну, прекращай…

Услыхав голос сына, капитан Глеб Никитин словно бы очнулся, сильно выдохнул, откинулся на спинку стула.

Устало улыбнулся.

– Да, ты прав. Теперь – точно всё. Тогда давайте-ка ещё по кофейку, а?! Иван – после всего этого коньяк ведь можно пить и по-серьёзному! Сашка, ты-то как?

– Не хочу…

– А вы, девушка? Что вы будете из напитков?

Триноль выпрямилась.

Молчала.

– Эй, злодейка! Чего-нибудь выпить безвредного не желаешь? Если нет доверия мне, закажи сама.

Страшное, неподвижное лицо, в чёрных потёках слёз, в прилипших на щёки и лоб спутанных чёрных волосах.

И улыбка.

Ни для кого, только для себя.

Вдруг – спокойный и ясный взгляд.

– Нет. Спасибо. У меня с собой.

Из внутреннего кармана короткой кожаной куртки Триноль достала небольшую блестящую фляжку.

– ….Мужчины нечасто угощают бедных девушек. Не все они так внимательны, как вы, отцы…. Поэтому нам приходится кое-что всегда иметь с собой.

И ещё раз, странно красиво и удивительно мудро улыбнувшись, Триноль открыла фляжку. Несколько глотков – и девушка швырнула её, пустую, в сторону.

Прозвенев тонким металлом по плиткам пола, фляжка гулко стукнулась о дальнюю стену.