Силла Бёрлинд - Прилив

Пыл ее речи мог произвести впечатление даже в правительстве, несмотря на хриплый голос, который в зале заседаний звучал бы слегка необычно. Ну и, может, одежда вызвала бы удивление: пара разноцветных футболок не первой свежести и изношенная тканевая юбка. И еще отсутствие обуви. Но Вера выступала не в зале заседаний, а в небольшом, укромном парке рядом с портом «Вэртахамнен», да и вместо членов правительства ее слушали четверо разномастных бездомных, занявшие несколько скамеек, разбросанных среди дубов, ясеней и кустарника. На одной из скамеек, погруженный в свои мысли, сидел высокий и молчаливый Йелле. На другой расположились Бенсеман и Мюриель — молодая наркоманка из района Багармоссе. Рядом с ней лежал полиэтиленовый пакет из супермаркета. Напротив них дремал Арво Пярт.

На окраине парка за густыми кустами притаились двое молодых, одетых в черное мужчин; они пристально наблюдали за скамейками.

— Моей жизни, а не их! Ведь так! — Одноглазая Вера махнула рукой куда-то вдаль. — Они приперлись и забарабанили по фургону, я еле успела зубы вставить, а они уже были у двери! Целых три штуки! Уставились на меня. Я им: «В чем дело, черт побери?» — «Мы из муниципалитета. Вы должны убрать отсюда фургон». — «Почему это?» — «На этом участке будет вестись строительство». — «Чего?» — «Освещенной дорожки». — «Чего-чего?» — «Трассы для бега, она будет проложена прямо здесь». — «О чем вы, черт возьми, говорите? Я не могу его убрать! У меня же нет машины!» — «К сожалению, ничем помочь не можем. Фургон нужно отогнать до следующего понедельника».

Пока Одноглазая Вера переводила дух, Йелле воспользовался моментом, чтобы незаметно зевнуть. Вера не любила, когда зевали посреди ее речей.

— Представляете? Передо мной стоят три мужика, выросшие в архивных шкафах пятидесятых годов, и посылают меня к чертям! И все потому, что несколько перекормленных идиотов будут тренировать свои жирные задницы прямо на моем доме! Представляете, как я взбесилась?

— Ага, — выдавила из себя Мюриель.

Голос у нее был надтреснутый, высокий и резкий; без дозы она обычно не вступала в диалог.

Вера поправила редкие рыжеватые волосы и продолжила с новой силой:

— Но суть не в какой-то там дебильной дорожке, а в тех, кто выгуливает здесь своих мелких лохматых крыс и думает, что в их выпендрежном районе не место таким, как я! Я просто не вписываюсь в эту холеную реальность! Вот в чем дело. Плевать им на нас с высокой колокольни!

Бенсеман немного подался вперед:

— Слушай, Вера, может, они…

— Идем, Йелле! Вставай!

Вера сделала пару приличных шагов и взяла Йелле под руку. Мнение Бенсемана ее совершенно не волновало. Йелле встал, пожал плечами и побрел за ней. Куда, он сам точно не знал.

Бенсеман поморщился. Веру он знал как облупленную. Слегка дрожащими руками зажег мятый окурок и открыл банку пива. Услышав звук, Арво Пярт оживился:

— Веселье сейчас будет.

У Пярта были эстонские корни и особая манера речи. Мюриель посмотрела Вере вслед и обернулась к Бенсеману:

— Все-таки мне кажется, она во многом права — того, кто не вписывается, убирают… да?

— Да, похоже, так все и есть…

Бенсеман родился в провинции Норрланд [2] Самая северная провинция Швеции. и был известен своим излишне крепким рукопожатием и проспиртованными, с желтушной поволокой глазами. Крупный, с заметным диалектом и резким запахом изо рта, периодически вырывавшимся сквозь редкие зубы. В прошлой жизни он работал библиотекарем в Будене, питая страсть как к чтению, так и к спиртным напиткам. Весь диапазон: от морошкового ликера до самогона. Благодаря своей пагубной привычке за десять лет Бенсеман опустился на самое дно социальной лестницы, а его жильем стал украденный фургон в Стокгольме. В столице он перебивался, попрошайничая, воруя и бродяжничая. Но — не теряя любви к чтению.

— …мы живем словно по чьей-то милости, — сказал Бенсеман.

Пярт кивнул и потянулся за пивом. Мюриель достала пакетик и ложку. Бенсеман тут же отреагировал:

— Ты же собиралась завязать с этим дерьмом?

— Я знаю. Я завяжу.

— Когда?

— Я завяжу!

И Мюриель незамедлительно это сделала. Не потому, что не хотела дозу, просто она вдруг увидела двух крадущихся между деревьями парней. На одном из них была черная куртка с капюшоном. На его приятеле — темно-зеленая. Оба были одеты в серые тренировочные брюки, жесткие ботинки и перчатки. Они вышли на охоту.

Бездомная троица довольно быстро сориентировалась. Мюриель схватила пакет и побежала. Бенсеман с Пяртом, прихрамывая, направились следом. Тут Бенсеман вспомнил о спрятанной за урной заначке. Именно от нее зависело, будет ли он спать или бодрствовать сегодня ночью. Бенсеман повернулся и поскользнулся перед одной из скамеек.