Галина Павлова - Безделушка

– Без грязи на лице и в женской одежде ты выглядишь совсем иначе! – облек он, наконец, свое восхищение в слова.

– Надеюсь не намного хуже? – хмуро парировала я.

– Во всяком случае, не настолько оригинально – засмеялся он.

– Ничего. Я переживу.

– Итак, с физическими травмами мы разобрались. Рассмотрим возмещение материального и морального ущерба.

– У меня нет никаких претензий! – заторопилась я показать свое бескорыстие.

– А у меня есть. Вмятина на крыле моего нового автомобиля, приведенные в негодность сидения, испорченные костюм и предынфарктное состояние, которое я пережил, когда подумал, что ты погибла. – Он говорил с улыбкой, и глаза его смотрели на меня тепло. Но мне было, почему-то, очень неуютно.

– Чего же вы хотите? Стипендия у меня маленькая, а «натурой» я не торгую. – Шевельнула я губами, так как голос у меня внезапно исчез.

– О нет. Никаких жертв. Я хочу очень немногого. Откровенности. Скажите мне, юная фея, что вы делали около моей виллы с фотоаппаратом, и зачем я вам понадобился сейчас? Вы же сами не верите, что я попался на вашу сказочку об экскурсии? Кстати, никакого партизанского отряда в этой местности не было. Это вам на будущее. Все-таки наше поколение лучше знает историю города. Итак, я весь – внимание.

Как ловко он перехватил инициативу! Но я была не против откровенности.

– Я хотела сфотографировать ваш дом.

– Зачем? Только не врать, что из чисто эстетических побуждений.

– Не буду. Хотела доказать одному архитектору, что его детище построено. И он единственный человек в городе, который этого не знает.

– А почему он этого не знает? – Его изумление выглядело вполне искренним.

– А потому, господин лицемер, что он получил ваш вежливый отказ и оригиналы чертежей. А вот свой гонорар он не получил. Вы можете презирать и всячески игнорировать его как человека, но работа была неплохая, согласитесь. И стоила того, чтобы за нее заплатили.

– Вежливый отказ? Отказался заплатить? Да вы бредите, девушка! Хорошо, если я ему отказал, то почему он меня не нашел и не потребовал объяснений? Это же большая работа!

– Он счел это бесполезным.

– Послушай, я тебе не верю. Я всегда расплачиваюсь за работу. Специально все узнаю. Тебе не кажется, что нам троим, включая твоего архитектора, стоит встретиться? Я постараюсь разобраться в ваших претензиях. Кстати, кем тебе приходится этот человек?

– Мой брат. Двоюродный. – солгала я.

– Оставь мне его телефон.

Пока я рисовала номер телефона в его записной книжке, он смотрел в окно. Его лицо внезапно стало жестким. Окончив свое занятие, я невольно взглянула в том же направлении и мгновенно вскочила.

– А больше не было никаких других причин? – Еще успел спросить он.

– Конечно, нет. – Я уже была на пути к двери. Горнов бросился за мной. На другой стороне улицы, у дверей бизнес-центра двое ребят в черных кожаных куртках умело и страшно избивали Володю. Они были сильнее и крупнее Горнова, но, увидев его, бросили моего бедного товарища, сели в машину и уехали.

– Володя! – я склонилась над ним. Его лицо было сильно разбито. Он тихо стонал и держался за живот.

– Кто это? – хмуро спросил Горнов. Я объяснила. Мой спутник поднял Володю на руки, перенес в машину. Володя был худым и маленьким, и выглядел в руках Горнова, как подросток.

Пообещав перезвонить, Горнов оставил нас в больнице. Володю сразу увезли, а я сидела в холодном неуютном коридоре и пыталась причесать свои растрепанные чувства, но получалось очень плохо. Получалось только сидеть и ждать. После бесконечного ожидания ко мне подошел врач и попросил меня связаться с родителями моего друга: состояние Володи было тяжелым. В сознание он не приходил. Стараясь сдержать дрожь в голосе, я по телефону сообщила о случившемся его матери и дождалась ее приезда. К сожалению, больше ничем помочь не могла.

Потрясенная и измученная я добралась домой ближе к утру. Тихо отворив дверь, натолкнулась на Максима. Он был полностью одет. Наверное, прождал меня всю ночь.

– Нагулялась? – бесцветным голосом спросил он.

Я хотела сказать колкость, но вместо этого прислонилась спиной к двери и заплакала.

– Тебя обидели? – Его голос дрогнул.

Я отрицательно покачала головой. Тогда он просто обнял меня за плечи и усадил на диван. Я уткнулась головой в его рубашку и поняла, почему так долго и с таким удовольствием рыдала на его плече Ира. Плакать было удобно и сладко. Максим говорил что-то тихим, удивительно приятным голосом и гладил меня по голове. Постепенно обретя дар речи, всхлипывая и порой жалко поскуливая, я рассказала о Володе.