Лариса Капелле - Оракул Апокалипсиса

Но не успело еще тело умершего Сильвестра остыть, как кардинал Бенно со своими приспешниками взял власть в свои руки. И вся эта нечисть радовалась смерти Герберта д’Орийяка. Оскалившимися звериными мордами они торжествовали победу. Сильвестр всегда оставался чужим для них. Даже Флавио Виттори тут же принял сторону партии противников Сильвестра. Оставшихся верными умершему папе учеников и сподвижников тут же было приказано бросить в темницу. Бертольд стал одним из немногих, кому вовремя удалось скрыться. С купцами он добрался до Базеля. Дальше пришлось продолжать путь одному. На покупку лошади денег у него не было. До Боденского озера было как минимум два дня пешего пути. Сможет ли он пробраться через все кордоны, расставленные на дорогах, подвластных новому папскому прелату? Если бы была жива Адельгейда Бургундская, она смогла бы защитить его. Но он остался совсем один. Люди, называвшие себя его друзьями, предавали его один за другим. Единственной надеждой было добраться до аббатства Райхенау. Настоятель был настоящим другом Сильвестра, он должен, обязан был помочь несчастному беглецу!

Насконец перед ним открылась бескрайняя водная гладь – Боденское озеро. Монастырь находился на острове посередине огромного, величиной с маленькое море, водоема. Кровавый солнечный диск закатывался за горизонт, и вскоре только багряные полоски напоминали о его завтрашнем возвращении. Бертольд всхлипнул. Господи, как он устал! Попросить помощи в Констанце? Только у кого? Он вспомнил свое уютное жилище, и слезы беспомощности покатились по грязным щекам. Нет, возвращаться в Констанц опасно. Там слишком хорошо знали монаха, за поимку которого было назначено солидное вознаграждение. На его счастье, последний перевозчик только кончил вытаскивать свое утлое суденышко на берег. Бертольд кинулся к нему:

– Перевези меня в монастырь!

– Поздно, господин, да и ветер поднимается, – угрюмо произнес мужчина.

– Серебряный гульден, – в отчаянии воскликнул Бертольд.

– Пять гульденов, – обнажил остатки гнилых зубов пройдоха. Его обветренное лицо с маленькими медвежьими глазками и нечесаной бородой расплылось в хитрой ухмылке. Малый прекрасно понял, что Бертольду деваться некуда, и не собирался упускать представившуюся возможность разбогатеть.

– Два, – попытался было поторговаться Бертольд, пять гульденов – это все, что у него осталось.

– Пять, или перебирайся вплавь, – заявил перевозчик и презрительно сплюнул.

– Твоя взяла, – махнул рукой Бертольд. В конце концов, если настоятель его примет, то заботиться ему больше будет не о чем, а если нет… Ему вновь стало дурно, и отчаяние захлестнуло черной, вязкой волной. Если нет… то четыре оставшихся гульдена его не спасут.

Перевозчик устроил путника в своем утлом суденышке и стал проворно работать веслом, с опаской поглядывая на горизонт.

– Затемно бы успеть, а то ветер поднимается! – перекрестившись, произнес он и стал грести еще быстрее.

Но ветер усиливался, лодчонку все сильнее качало из стороны в сторону. Волны захлестывали, грозя перевернуть. И совсем скоро лодка стала опасно крениться.

– Выгребай воду! – коротко приказал перевозчик.

Бертольд беспомощно огляделся вокруг.

– Выгребай! Пропадем! Вот сатана, согласился на свою погибель! – завопил перевозчик, стараясь перекричать завывание ветра.

Бертольд нашел небольшую плошку и с удвоенными отчаянием силами начал выгребать воду. Тело болело, руки обжигала ледяная вода, но ему было все равно. Он видел перед собой только дно суденышка и прибывающую на глазах темную маслянистую жидкость. Ветер успокоился так же внезапно, как и начался. Круглая луна выплыла из облаков и осветила все вокруг. Перед ними показались стены островного монастыря. Перевозчик закричал от радости:

– Спаслись, вот зараза, спаслись!

Бертольд с трудом оторвал взгляд от дна лодки. Перевозчик обернулся и откинул капюшон. На монаха в бледном лунном свете смотрели хорошо знакомые безбровые прозрачные глаза маленького калеки. Бертольд отчаянно, захлебываясь от ужаса, закричал и стал отбиваться.

– Тихо ты, остолоп! Лодку перевернешь! – попытался было успокоить путника перевозчик, но не тут-то было. В того словно черти вселились, он с воем раскачивал лодку и орал как оглашенный.

Прибежавшие на крики монастырские обитатели помогли перевозчику вытащить лодку на берег. Бертольда же, как ни старались, успокоить не могли. Поэтому, недолго думая, оглушили и, связав по рукам и ногам, отнесли в монастырь. А на следующее утро, так и не придя в себя, несчастный скончался. Милосердные монахи во главе с настоятелем омыли его тело и похоронили на монастырском кладбище в безымянной могиле. На небольшом деревянном кресте рукой настоятеля было выведено простое: «Прими, Господь, грешного, отошедшего в вечный дом Твой…»