Лариса Капелле - Оракул Апокалипсиса

– Без комментариев, сдаюсь! – шутливым жестом подняла руки Екатерина Дмитриевна.

– Тогда и я согласна, – произнесла Ангелина, – в конце концов, попытка не пытка. Только как будем действовать?

– Для начала неплохо было бы распределить роли и заняться сбором информации.

– Например?

– Если ты согласна, Кати, то было бы хорошо, если бы ты проанализировала всю эту белиберду с одушевленными головами, как их назвал Лорис, забыла?

– Терафимами, – подсказала Ангелина, которой слово запало в память.

– Вот именно, терафимами и прочей чепухой, которой забиты мозги всех этих специалистов. А также побольше узнала об истории с Оттонами и этим специфическим папой римским, забыла как его звали. Надо же понять, в чем дело?

– Хорошо, я соберу информацию.

– Я же постараюсь втереться в доверие к парочке участников конференции и попытаюсь узнать побольше. Благо у меня и повод есть: отношения с Филиппом. А ты, Анжи, попытайся наладить отношения с обслуживающим персоналом. И если удастся, попробуй сблизиться с этим интендантом.

– Один, который все знает, но ничего никому не скажет, – заметила Екатерина Великая, понимавшая, что Ангелине досталась самая сложная часть задания.

– Надо по-настоящему разобраться в ситуации, – продолжала Марго. – Кроме того, Эврар обещал кратко посвятить нас в имеющуюся в их распоряжении информацию и, если понадобится, сделать запросы на интересующих нас людей. Ну, что, вперед… – с видом главнокомандующего обвела Марго взглядом своих подруг.

– И с песней, – с несколько кислым видом и по-русски добавила Ангелина.

Хильдерик, проклиная собственную судьбу, пославшую ему столь недальновидного, грубого и, самое главное, скаредного начальника, плелся к таверне. Он бы двигался к ней гораздо более прытко, если бы Хед выделил ему пару гульденов. Да и трактирщик был бы гораздо сговорчивее. Клерк шмыгнул носом и повернул за угол. Хильдерику с детства не везло. В отличие от своих здоровых братьев и сестер был он невысок ростом и неказист: острые плечи, впалая грудь, тонкие руки с длинными пальцами с обгрызенными ногтями. Силы у него особой не было, поэтому и отдал отец, торговец кожами, мальчика в обучение к монахам. Такого добра и Богу не жалко. Но Хильдерик оказался смышленым, учился легко, быстро овладел латынью, греческим, ловко писал, хорошо считал. Был самым способным из всех клерков Констанца. И с предшественником Рагнара прекрасно ладил. Тот хотя был простым воякой, но к ученому люду относился с большим уважением. Поэтому частенько и перепадали Хильдерику серебряные, а то и золотые гульдены. С приходом Рагнара все изменилось. Хотя было одно «но». Хильдерик тайно обожал даму Гертруду. Вообще, надо сказать, Хильдерик был еще молод и о женщинах думал постоянно. То есть о многих женщинах: тонких, толстых, красивых и откровенных дурнушках, простых и знатных, старых и молодых. Все они волновали неискушенную любовью плоть Хильдерика, заставляли замирать сладкой истомой, наполняли рот горькой слюной, от них деревенели конечности и обычно столь легкий и резвый язык замирал, не смея вымолвить и слова. Нужно сказать, что Гертруда собачий взгляд мужниного клерка заметила и без ответа чувство молодого поклонника не оставила. Страсть Хильдерика явно польстила стареющей женщине. Хорошо, что Рагнар не догадывался, кому он был обязан постоянными упреками жены в невежестве, иначе не сносить худосочному клерку головы.

Около таверны, как обычно, паслась стая бездомных собак. Им частенько перепадали кости и подгоревшие остатки пищи. Тут же находились конкуренты псов – несколько нищих, которым хозяин таверны время от времени давал заплесневелый хлеб и подгнившее мясо, а посетители подбрасывали пару мелких монет. Хильдерик нырнул в наполненный аппетитными запахами и гомоном полутора десятка голосов зал. Несмотря на ранний час, таверна была заполнена народом. Кто-то уже обедал, кто-то зашел погреться и опрокинуть в глотку кружку пахучего пива – хозяин варил лучший в этих краях напиток. Тут же на вертеле жарился приличных размеров кабан. И на столе рядом со стойкой красовался огромный пирог с зайчатиной, при виде которого у Хильдерика сразу же потекли слюнки. Он, недолго думая, заплатил за хороший ломоть пирога и начал уплетать его за обе щеки. Впрочем, про задание тоже не забывал, расспрашивая хозяина, расторопного малого с открытым и честным взглядом серых глаз. Слишком честным, на взгляд Хильдерика. Но сейчас ему было не до этого. Важно было разговорить хозяина и выполнить порученное. Но хозяин, которого звали Гунар, только пожимал плечами в ответ на расспросы Хильдерика. Густавиуса он знал, колоритный персонаж. И деньги у него были, только откуда? Это ему было неизвестно. Хильдерик, шмыгнув носом, выложил на стол гульден. Хозяин смахнул монету и стал поразговорчивее. С кем он видел Густавиуса? Пару раз с этим странным монахом, живущим на соседней с кабаком улице. Больше ничего особенного. Но потом, поразмыслив, указал на стол рядом со входом, за которым развалился заросший щетиной мужик с нечесаными волосами и зычным голосом: