Стив Берри - Шифр Джефферсона

– Это утешительно знать, – сказал Дэниелс с откровенным сарказмом.

– Когда мы узнали в том человеке на видео Малоуна, – сказал директор ЦРУ, – то поняли, что произошло нечто странное.

– Так, дайте мне выяснить, правильно ли я понял, – заговорил Дэниелс. – Кто-то неизвестный пытается меня уничтожить. На сцене появляется нанятый по контракту Джонатан Уайетт. По крайней мере, три разведагентства знали, что Уайетт что-то делал в Нью-Йорке. Два уже вели наблюдение за НРА и его директором. Что делал Уайетт в Нью-Йорке, никто из вас сказать не хочет. Два агентства проявляют достаточно любопытства, чтобы взять Уайетта под опеку, однако он удирает. И самое главное – потеря четверых агентов.

Никто не сказал ни слова.

– Пользы от вас, как от козла молока. Кто из вас вчера вечером отправил людей в институт Гравера и убил одного из ученых?

Никакого ответа.

– Никто не хочет признаваться? Придется.

– Наверное, это сделала Карбонель, – сказала Кассиопея.

Дэвис кивнул.

– Скорее всего.

– Хочу, чтобы вы все знали – мы расследуем это независимо от вас. Если Уайетт выманил Малоуна в Нью-Йорк, значит, знал, что должно произойти. Раз он знал, знали и другие. Следовательно, это заговор.

– Мы должны найти Уайетта, – сказал один из сидящих за столом.

– Директор ФБР, – заметил Дэвис. – Из всех присутствующих он единственный, кому можно доверять. Порядочный человек.

– Думаю, это ваша первоочередная задача, – сказал Дэниелс. – Что скажете о двух автоматических стреляющих установках в номере отеля? Что вам удалось выяснить?

– Сложная разработка, – сказал директор ФБР. – Отлично сделано. Малоун вывел из строя одну установку огнем из другой, нарушив ее электронику. Обе установки управлялись по радио. Откуда – установить невозможно, хотя радиус действия около трех миль.

– В Нью-Йорке много отелей, – сказал Дэниелс. – Выбирать приходится примерно из тридцати тысяч гостиничных номеров?

– Что-то в этом роде.

– Поскольку Уайетт пока что кажется единственным, кто знал все заранее, – сказал Дэниелс, – он лучший свидетель. По крайней мере, он направил туда Малоуна. Никто из вас не сделал и этого.

– Ваше расследование ведет Коттон Малоун? – спросил директор УНБ.

– Это имеет значение?

– Нет, сэр. Я спросил из любопытства.

– Как я сказал, пусть никто не беспокоит Малоуна. Это прямой приказ. Он работает на меня. Люди, убившие Гэри Воччо вчера вечером, пытались убить Малоуна и, как ни странно, Уайетта. Это может означать, что Уайетт мне не враг. Я твердо намерен выяснить, кто приказал нанести этот удар.

Все промолчали.

– И, кроме того, Стефани Нелл уже несколько дней как пропала без вести.

– Как пропала? – спросил директор ЦРУ.

– Не знаю. Она просто исчезла.

– Вы планируете объявить о чем-нибудь из этого публично? – спросил кто-то.

– Я не собираюсь ничего делать. Пока вы не сделаете того, что должны сделать, и не предоставите мне существенные сведения.

На пути к дверям Дэниелс снова появился в объективе камеры.

Все сидевшие за столом поднялись.

– Мистер президент.

Директор УНБ.

– Ваша оценка нашей эффективности ошибочна. Что касается моего агентства, мы ежедневно перехватываем два миллиарда сообщений по электронной почте, в телефонных разговорах, а также прочих средствах общения международной связи. Кто-то должен их слушать. Так становится известно о направленных против нас угрозах. Так мы заподозрили мисс Карбонель в связях с Содружеством. Мы оказываем жизненно важную услугу.

– А кто разбирается с этими двумя миллиардами сообщений, которые вы ежедневно перехватываете? – спросил Дэниелс.

Директор начал было говорить, но Дэниелс поднял руку.

– Не трудитесь. Я знаю ответ. Никто. Вы разбираетесь лишь с малой частью. Иногда случайно натыкаетесь на что-то, как в случае с НРА, а потом разглагольствуете о своей значимости. Интересно, как же при всех ваших деньгах, людях и оборудовании группа пастухов-террористов из пустынь Афганистана ухитрилась направить два самолета во Всемирный торговый центр и еще один в Пентагон. Если бы не мужество простых американцев, еще один самолет уничтожил бы Белый дом. Мы знать ничего не знали о том, что это готовится.

– При всем моем уважении, сэр, я возмущен вашими оскорблениями.