Стив Берри - Шифр Джефферсона

Осторожно. Эта женщина не дура.

– Нет. Подслушивал я. Хотел узнать что-нибудь, способное помочь нашему положению. Я знал о твоей дружбе с первой леди еще до того, как с тобой познакомился.

– Так объясни, почему мне не следует делать из тебя сопрано.

– Ты будешь скучать по моему баритону.

– Опять обаяние. Должна отдать тебе должное, ты не сдаешься.

Хейл передвинулся в постели.

Она крепче сжала пистолет.

– Успокойся, – сказал он. – Просто облегчаю нагрузку на кое-какие старые мышцы.

– Что ты делал с тем, что слышал по телефону?

– С большей частью? Ничего. Но когда узнал об этом полете в Нью-Йорк, сообщил о нем компаньонам. Поскольку Белый дом не объявлял об этом путешествии, мы решили, что перед нами может открыться возможность. Обсудили этот вопрос, но решили не действовать. К сожалению, мои компаньоны передумали и не потрудились сообщить об этом мне.

– Ты всегда был таким хорошим лжецом?

– Я не лгу.

– Ты использовал меня, Квентин.

В голосе ее не было ни презрения, ни гнева.

– Значит, ты приехала сюда и заманила меня в постель, чтобы застрелить?

– Я решила тебя слегка использовать.

– Шерли, мы с женой давно живем порознь. Ты это знаешь. У нас с тобой были очень разумные отношения. Сейчас, когда мы разговариваем, люди убирают у твоего дома прослушку. С этим покончено. Разве нельзя просто забыть? Теперь наши отношения могут стать еще более разумными, когда…

– Когда мы знаем, какой ты лжец и обманщик.

– Шерли, – заговорил он мягким голосом. – Ты не наивна. Мир сложен, и всем нам приходится делать все возможное, чтобы выжить. Достаточно сказать, что положение мое почти отчаянное, поэтому я избрал средства, которые, думал, смогут принести результаты. Я лгал тебе. Поначалу. Но когда мы узнали друг друга, это изменилось. Ты знаешь, что я не мог лгать во всем – хотя бы потому, что только что произошло. Ты волнующая, яркая женщина.

Пистолет смотрел все туда же.

– Ты разрушил мои отношения с первой леди.

– Ей нужна помощь психиатра. Ты это знаешь. Или, лучше того, позволь мистеру Дэвису быть ее наперсником. Он как будто нравится ей.

– Это не плотская связь.

– Уверен, что нет. Но все-таки связь. И ее огласки они не хотели бы.

– Что ты намерен делать? Шантажировать их?

– Это мне приходило в голову. К счастью, могут появиться лучшие решения этой проблемы. Так что их секрет в безопасности.

– Как утешительно.

– Может, опустишь этот пистолет, и доведем до конца наши новые отношения, основанные на взаимности, уважении и доверии.

Ему нравились ее глаза, такие синие, что временами казались фиолетовыми. Ее угловатые черты едва отражали возраст. Она обладала легкой грацией танцовщицы – была рельефной, с тонкой талией и пышной грудью. От нее исходил характерный запах духов с ароматом цитрусовых, сохраняющийся еще долго после того, как они расставались.

– Не думаю, что между нами возможны какие-то отношения, – наконец сказала она.

И нажала на спуск.

Нокс бросил лодку у берега и торопливо пошел к машине, оставленной у ряда закрытых лавок. Он был рад убраться с острова По.

Его смерть не являлась частью какого-либо уравнения.

Вокруг никого не было. Ему требовалось покинуть Канаду, притом быстро. Угнанную лодку завтра кто-нибудь обнаружит. Двух его сообщников найдут в форте. Один из них точно убит, другой – возможно. Никаких документов у них не было, оба жили в Нагс Хед на атлантическом побережье. Хейл уже давно поощрял желание членов команды уезжать из Бата в окружающие населенные пункты, чем дальше, тем лучше, но достаточно близко, чтобы при случае прибыть в штаб в течение двух часов. Многие были холостяками, как эти двое, практически не имели привязанностей. Когда тела опознают и выяснится, что они работали в усадьбе, появится полиция. Начнется расследование. Но на Содружество работало много адвокатов. Это не станет проблемой.

С другой стороны – Андреа Карбонель.

Она представляла собой проблему.

Ему надоело жить в страхе. Надоело оглядываться. Надоело беспокоиться. Хороший квартирмейстер никогда не подверг бы себя такому риску.

Однако он это сделал.

Год назад Нокс мог бы остаться в форте Доминион и сражаться с Джонатаном Уайеттом. Но он уже избрал иной курс, не связанный ни с долгом, ни с наследием. Он просто хотел скрыться, чтобы его не убили ни правительство, ни Содружество.

Теперь он просто выживал.

И Джонатан Уайетт не был его врагом. Как, собственно, Квентин Хейл или другие капитаны.