Антон Леонтьев - Тринадцатая Ева

Цинизму Аркадия Ильича не было предела, но плюшки и кофе, надо отдать должное, были изумительные.

– Вынуждена вас разочаровать, у меня нет ни родителей, ни дедушки с бабушкой, имеющих хотя бы миллион в свободно конвертируемой валюте. И в несвободно конвертируемой, увы, тоже. Так что сюда я попала по ошибке! Вам за меня ничего не перепадет!

Даша гневно взглянула на Аркадия Ильича.

– О, вы, Дашенька, случай особый! – произнес он. – Вот вы мечете громы и молнии, считая меня мерзавцем и продажной шкурой, а ведь я лечу людей и облегчаю их страдания…

– Предварительно эти страдания им причиняя! – отрезала девушка. – Ваши пациенты что, все психически больные люди?

– Все до единого! – заявил авторитетно Аркадий Ильич. – Я же все-таки доктор медицинских наук, профессор, академик,… Мне ли не знать! Все документы в полном порядке! Любая комиссия, посещающая нас, всегда остается довольна!

– Да, я вам верю, что все до единого, – сказала Даша. – Только вот попадают ли они к вам больными или уже становятся таковыми, проведя в вашем «Эдемском саду» годик-другой?

Аркадий Ильич погладил бороду и сказал:

– На самом деле все происходит куда быстрее, Дашенька. В принципе, сделать из человека морского ежа можно при помощи нескольких инъекций за неделю. А то и того меньше.

Даша в гневе поставила чашку на стол и заявила:

– И зачем вы мне все это рассказываете?

– Ну вы же сами спросили, а я обещал, что отвечу на все ваши вопросы! – парировал доктор. – Как кофе, понравился?

Даша посмотрела на Аркадия Ильича и тихо произнесла:

– С учетом того, что вы так со мной разоткровенничались, выпускать вы меня не намерены?

Тот вздохнул и развел руками:

– Ну сами посудите, Дашенька, как можно вас отпустить?! У вас маниакально-депрессивный психоз с ярко выраженной манией преследования! Подозрение на шизофрению, это уже более чем серьезно!

Девушка замерла, а доктор продолжил:

– Ведь все ваши художества запечатлены на камеру – ими, знаете ли, оборудованы все апартаменты наших гостей. Как вы у меня чашку из рук вырываете и в стену швыряете. Как вы меня в пах ногой безжалостно ударяете. Как вы толкаете нашу сотрудницу, которая, не исключено, заработала трещину в позвоночнике. Как крушите стулом окно. Это серьезно, очень серьезно…

– И это все? – спросила Даша, стараясь, чтобы ее голос звучал беспечно. – Вы же меня удерживаете здесь против моей воли! И я требовала от вас объяснений, но вы…

Она смолкла. Доктор снова погладил бороду.

– А что я, Дашенька? Я исчерпывающе ответил на все ваши вопросы. Ведь эта наша беседа тоже фиксируется на камеру. Она вон там спрятана, в шкафу, среди книг. Можете повернуться и помахать ручкой! И самое хорошее, что фиксируется только изображение, звук, конечно же, не записывается…

Даша закрыла глаза. Как ловко все придумано! Сначала этот тип и его приспешники намеренно вывели ее из себя, спровоцировав попытку бегства и откровенно хулиганские действия. Ибо им требовались доказательства неадекватности пациентки – ее собственной неадекватности! А в историю болезни этот продажный бородатый эскулап впишет все, что угодно…

– Вы, Дашенька, можете снова швыряться чашками, трепать меня за бороду и прыгать попой кверху на моем письменном столе – все будет зафиксировано, – пропел Аркадий Ильич. – Еще кофе?

Даша молчала, а потом внезапно осипшим голосом произнесла:

– Но зачем… Я же сказала, миллионов у меня нет, миллиардов подавно. Я – студентка, мама – бухгалтер, сестра…

Она осеклась. Аркадий Ильич потер руки и сказал:

– Горячо, совсем горячо, Дашенька! Впрочем, зачем вы завели речь о вашей сестре, пусть земля ей будет пухом. Она ведь умерла – покончила с собой, прыгнув под поезд метрополитена!

– Женя жива! – крикнула Даша. – И в морге было не ее тело! Я сказала этому врачу и…

Она замолчала, потрясенная. Ну как же все просто! Конечно, этот «Эдемский сад» рассчитан на бессовестных и алчных людишек, желающих избавиться от состоятельных родственников, не прибегая при этом к услугам наемного убийцы.

А у нее была сестра Женя – сестра, которая не кончала с собой! Вот почему ее и отправили в это милое заведение, каким-то непостижимым образом связанное с теми, кому она перешла дорогу, случайно выяснив, что тело в морге чужое.

Она молчала минуту или даже две. Молчал и Аркадий Ильич. Наконец Даша медленно произнесла:

– Но почему меня не убили?

Бородатый директор санатория «Эдемский сад» квакнул и сказал: