Джеймс Чейз - Том 17. Гроб из Гонконга. Предоставьте это мне. Алмазы Эсмальди

Поскольку я молчал, Джейн снова заговорила:

— Герман дал мне адрес одного китайца — его зовут Вонг Хопхо — и просил написать Вонгу, если что-то будет не так. Когда мистер Джефферсон решил послать вас в Гонконг, я предупредила их. Мне очень не хотелось, чтобы мистер Джефферсон узнал правду.

— Теперь он все равно ее узнает, — мрачно сказал я. — Я не имею права это скрывать.

— Но почему? — горестно возразила она. — Почему он не может умереть спокойно, веря, что его сын — честный человек?

— Потому, что все запуталось. Гроб необходимо вскрыть, полиции все известно. Так что эту историю невозможно сохранить в тайне. — Я посмотрел на нее. — Я постараюсь не впутывать вас в эту историю, но это единственное, что я могу сделать.

Раздался стук, вошел дворецкий.

— Мистер Джефферсон может вас принять, — сказал он. — Пройдемте со мной.

Джон Уилбур Джефферсон полулежал все в том же большом кресле, словно и не вставал с него со времени моего отъезда в Гонконг. Он указал на стул рядом с собой.

— Итак, молодой человек, вы вернулись. Следовательно, у вас есть информация для меня?

— Да, есть. Но совсем не то, за чем вы меня посылали… Вы хотели, чтобы я выяснил обстановку, в шторой жил ваш сын, и я это сделал.

Он посмотрел на меня и пожал плечами.

— Расскажите мне все, что вы узнали.

Я изложил ему отредактированную версию того, что произошло в Гонконге и что мне удалось узнать о его сыне. Я только не сообщил ему, как умер Герман. Сказал только, что его тело было найдено в заливе. Джефферсон-старший слушал меня с непроницаемым лицом, глядя в пространство. До самого конца рассказа он ни разу не перебил меня.

— И что же дальше? — он внимательно посмотрел на меня.

— Полиция просит разрешения вскрыть гроб.

— Я согласен. Ключ можете взять у мисс Уэст.

— Тело вашего сына через некоторое время будет здесь, — продолжал я. — Где-то в конце недели…

— Благодарю вас, — ответил он равнодушно. — Никогда не думал, что Герман может так низко пасть. Торговец наркотиками — самая презренная тварь на свете.

Я ничего не ответил.

— Полагаю, даже к лучшему, что он умер, — продолжал он. — Теперь о его жене. Вы нашли убийцу?

— Нет еще. Вы хотите, чтобы я продолжал поиски?

— Почему бы и нет? — Я видел, что он все еще думает о сыне. — Если вам что-то понадобится, деньги например, обращайтесь к мисс Уэст. Нужно завершить эту грязную историю. Найдите убийцу.

— Еще один нескромный вопрос, мистер Джефферсон. Кто же станет вашим наследником?

Этот вопрос удивил его, и он непонимающе уставился на меня.

— Разве это имеет теперь значение?

— Если это тайна, извините.

Он нахмурился.

— Нет, это не тайна. Но почему вы об этом спрашиваете?

— Если бы жена Германа была жива, она была бы упомянута в вашем завещании?

— Разумеется. Она получила бы долю, выделенную моему сыну.

— Это большая сумма?

— Половина моего состояния.

— Значит, большая. Кто же получит вторую половину?

— Мисс Уэст.

— Значит, теперь она получит все?

Он внимательно посмотрел на меня.

— Совершенно верно. Но почему вы проявляете к этому такой интерес?

— Быть любопытным — мое ремесло, — ответил я, попрощался и вышел.

Я нашел мисс Уэст на прежнем месте.

— Входите, мистер Райан, — холодно и спокойно сказала она.

— Мне нужен ключ от склепа. Полиция собирается вскрыть гроб. Я обещал лейтенанту Ретнику принести ключ. Мистер Джефферсон не возражает.

Она заглянула в ящик и передала ключ.

— Я все рассказал мистеру Джефферсону. Он воспринял это довольно спокойно.

Она пожала плечами, как бы смирившись с неизбежным.

— Но он все же настаивает, чтобы я нашел убийцу Джоян.

— Думаете, вам это удастся?

— Большинство убийств начинаются с мотива. Мне кажется, я даже догадываюсь, что это за мотив. Ну, не буду вас задерживать. Я верну ключ, когда все закончится.

Дворецкий проводил меня к выходу. Подходя к машине, я заметил, что Джейн, отодвинув шторку, наблюдает за мной.

Лейтенант Ретник и сержант Палски вышли из полицейской машины и присоединились ко мне у ворот кладбища.

— Терпеть не могу посещать такие места, — заметил Ретник, держа во рту сигару.

— Рано или поздно все там будем, — философски заметил я.

— Знаю, можешь мне об этом не напоминать, — огрызнулся Ретник. — Просто я не люблю бывать на кладбищах.

Мы прошли широкие ворота и двинулись по аллее, вдоль которой возвышались дорогие надгробья.

— Склеп там, — сказал Палски. — Четвертый слева.