Джеймс Чейз - Мэллори

– Выньте руку из кармана. Не спешите… И без глупостей! – потребовал Жан.

– Ладно, ладно, – поспешил вмешаться Ренлинг. – Он будет вести себя хорошо, уберите вашу пушку.

– Вот что значит воспитание! – иронически заметил Корридон, вынимая из кармана сигареты. – Я всегда веду себя хорошо, – добавил он, смеясь.

– Я не уберу оружие, – упрямо сказал Жан. – Я ему не доверяю. Ты можешь думать, что хочешь, но я останусь при своем мнении…

– Есть еще один вопрос, который мы хотели бы вам задать, – сказала Жанна, словно не слыша перепалки между мужчинами.

– Я говорю, что у меня к нему нет доверия… – не успокаивался Жан.

Жанна резко оборвала его:

– Помолчи! Я говорю не с тобой!

– Тебе даже слова не дают сказать, коротышка, – ехидно заметил Корридон.

– Мне нужно задать вам еще один вопрос, – повторила Жанна, обращаясь к Корридону. Удивительно, но ему показалось, что она смущена.

– Валяйте. Какой же?

Она заколебалась, потом через плечо посмотрела на Ренлинга.

– Спроси его ты.

– Разумеется, – улыбнулся Ренлинг. – Пусть это не покажется вам странным, сэр, но покажите нам свою спину и грудь. Вы ведь понимаете, откуда у нас такое странное желание. Мы должны быть до конца уверены, что вы действительно тот Мартин Корридон, который нам нужен. Мы старались идентифицировать вашу личность, насколько это было возможно. У нас имеются почти все официальные сведения о вас, но мы не нашли в бумагах и досье ни одной вашей фотографии. Нам известно из достоверных источников, что на груди Корридона имеются шрамы…

Корридон выпрямил ноги и сделал вид, что встает. С него было достаточно. Его взгляд стал совсем жестким, губы вытянулись в одну линию.

– Не шевелиться! Сидеть! – взвизгнул Жан. – Один неверный жест и я стреляю, а стреляю я метко, уж поверьте! Могу пулей отстрелить вам любой палец, на выбор.

С трудом взяв себя в руки, Корридон вновь опустился в кресло.

– Неужели вы думаете, что по вашему приказу я буду демонстрировать свою мускулатуру?

Ему хотелось позлить Жана.

Наступило молчание. Поляк сделал шаг вперед, сжав кулаки. Ренлинг остановил его.

– Довольно! – он примиряюще улыбнулся. – Мы выбрали неверный тон. Иди карауль Крея! – И, видя, что Жан не собирается выполнять приказ, резко повысил тон: – Иди, я тебе говорю!

Жан обозлился.

– Мы зря теряем время, – задиристо заговорил он. – Дайте мне заняться этим пижоном. – В голосе его послышалась угроза. – Сидит тут в кресле и насмехается над нами! Дайте мне три минуты, и я отобью у него охоту смеяться.

– Дурак! – Жанна вскочила со стула. – Это ты-то заставишь его говорить? После того, что с ним сделали в гестапо?

Ее губы презрительно искривились. Жан круто повернулся к ней. Его лицо судорожно дернулось.

– Подумаешь, гестапо! – начал он прерывающимся голосом.

Больше он ничего не успел сказать. Корридон, как отпущенная пружина, вскочил со своего места. Схватив Жана за кисть руки, вырвал у него пистолет и врезал рукояткой по голове. Остальные не успели и глазом моргнуть. Жан, шатаясь, сделал несколько шагов, ткнулся лбом в стену, медленно осунулся на пол и затих.

Жанна и Ренлинг стояли и молча смотрели на Корридона, который держал их под прицелом.

– Он прав. Довольно трепотни. Я сыт вами по горло. А посему ухожу, – сказал Корридон, оскаливая в улыбке зубы. Он сунул маузер в карман пиджака и нагнулся, чтобы поднять шляпу. – Поверьте, был момент, когда я боялся потерять хладнокровие, – продолжал он. – Я исчезаю. Для вас будет лучше, если мы никогда больше не встретимся. Если же наша встреча повторится, я буду менее вежлив.

– Красивая работа! – с восхищением произнес Ренлинг. Он повернулся к Жану, который с трудом поднимался на ноги. Поляк был в бешенстве.

– Иди и займись Креем. Ты уже достаточно наделал глупостей сегодня.

Не говоря ни слова, Жан вышел в соседнюю комнату, с грохотом захлопнув дверь.

Корридон направился к выходу, но Ренлинг остановил его:

– Прошу прощения за инцидент. Но, может быть, мы все же сумеем договориться как деловые люди?

– Я так не думаю, – Корридон перевел взгляд с Жанны на Ренлинга.

– Жаль, – сказал тот. – Мы очень нуждаемся в вашей помощи и готовы платить. Тысяча фунтов – это немало. Будьте же благоразумны. По крайней мере, хоть выслушайте. Жан – дурак. Он воображает, что с помощью оружия можно добиться всего. С самого начала я не был согласен на разговор с позиции силы. Что мне надо сделать, чтобы завоевать ваше доверие?