Джеймс Чейз: Это серьезно

– Осталось пять километров, – неожиданно сказала Тесса, объезжая очередные заросли. Наконец, стали попадаться бамбуковые и соломенные хижины, защищенные от ветра и песка бамбуковыми жердями и увязанные между ними высушенной травой.

– Приехали, – сказала Тесса. – Спрячем машину под тем стогом сена. Это дом Момара.

Когда машина подъехала к жалкой лачуге, из ворот вышли три высоких улыбающихся африканца, окруженные маленькой стайкой темных ребятишек. Тесса всем пожала руки. Гирланд, улыбаясь, последовал ее примеру. Момар сказал им, что надо разгрузить машину и замаскировать сеном.

Гирланд шагал за Тессой. Слева от них, на открытом месте, стояли две хижины, вокруг них были разбросаны разные опорожненные банки и другой мусор.

Справа, немного в стороне, стояли хижины побольше. Слева из одной хижины показались две молодые африканки и тотчас же исчезли, хихикая, где-то в темноте. Гирланд устроился в тени одной хижины и теперь наблюдал, как Тесса подошла к одной хижине и вошла в нее.

Через несколько минут она показалась и махнула ему рукой.

Он встал, чувствуя растущее волнение. Подходила долгожданная минута встречи с Робертом Генри Кейри.

– Входите, – сказала Тесса. – Он ждет вас.

Прошло несколько минут, прежде чем его глаза освоились с мрачным полумраком внутри хижины. При свете, проникавшем только сквозь соломенную крышу, он увидел человека, сидящего на низком ложе типа носилок, служившем ему, очевидно, кроватью. Перед ним стоял перевернутый сундук, изображавший стол. Гирланд замер, пристально глядя на сидевшего человека. На нем была тропическая рубаха, слишком большая для этого исхудавшего костлявого человека и запачканные брюки цвета хаки. Кожа лица, имевшая пепельно-трупный оттенок, казалось, была совершенно истонченной и прозрачной. Заостренный клювообразный нос без единой кровеносной прожилки завершал картину омертвения и разложения. Все было мертво на этом лице, за исключением двух угольков глубоко ввалившихся глаз, не желавших сдаваться, полных лихорадочного блеска. Этой тенью был Роберт Кейри.

Гирланд вспомнил фотографию, которую Роан показывала ему в Париже. За короткое время, прошедшее с момента фотографирования, от былого Кейри не осталось ничего.

– Гирланд? – голос прозвучал низко и хрипло.

– Да, – Гирланд быстро подошел и протянул руку. – Я спешил изо всех сил.

Костлявые сухие пальцы на какой-то миг задержались на его руке, и тут же рука беспомощно упала на колени.

– Спасибо, садитесь.

Гирланд огляделся, нашел маленький деревянный стул и осторожно сел.

– Я думал, что приедет Росленд, – сказал Кейри.

Лихорадочный блеск его глаз усилился.

– Росленда убили, и на его месте я.

– Мы все там будем. Как это случилось?

Гирланду не хотелось упоминать имя Радница и он быстро сказал:

– Его нашли в квартире задушенным, никто так ничего и не узнал.

– Мне он нравился, хотя он не был умен, но в нем было что-то располагающее. Росленд считал вас своим лучшим агентом. Когда я вас впервые встретил, я почему-то сразу решил, что вам можно доверять. Я верю в первое впечатление. Как Дори реагировал, когда Роан рассказала ему обо мне?

– Он сразу же направил меня сюда для встречи с вами.

– Роан очень проницательна и умна для африканки. Должно быть, Дори хорошо ей заплатил, иначе бы она ему ничего не сказала. Она вернулась вместе с вами?

– Мы собирались отправиться вместе, но ее убили в аэропорту.

Кейри наклонил голову и посмотрел на свои высохшие руки. Наконец, он сказал:

– Да, сначала Росленд, а затем Роан. Эта рука Радница. Как это вам удалось не попасться ему?

Гирланд напрягся.

– Радниц? А при чем здесь он?

– Это дело только его рук. Даже чехи этого бы не сделали. Дори знает о Раднице?

– Еще пару недель тому назад я ничего о нем не слышал. Я узнал о нем от Росленда, но только в самых общих чертах.

– Что же Росленд говорил о нем?

– Он сказал, что Радниц тоже охотится за вами. Разговор шел в машине, которую я вел, и я не очень вникал в это.

Гирланд, недовольный собой, подумал, до каких же пор ему еще придется лгать этому человеку, которого он с каждой минутой уважал все больше.

– Почему Радниц искал вас? – спросил Гирланд.

– У меня с ним были дела. Примерно такие же отношения, которые были между Фаустом и Мефистофелем. Радниц никогда никому не доверял. Он боится, что я буду его шантажировать. Я вам кое-что расскажу, чтобы вам было все понятно… Пять лет тому назад я был одним из лучших американских агентов.