Джеймс Чейз - Снайпер

– Ты забыла ветчину.

Люси покраснела и начала дрожать. Выключила газ и повернулась ко мне.

– О, Джей, я так волнуюсь. Что все это значит?

– Не порти мне аппетит. Прошу тебя, Люси, забудем о нем.

Я поднялся и вышел на веранду. Может, я был излишне резок, но Тимотео Саванто изрядно попортил мне кровь, и у меня болела челюсть.

Вскоре она принесла две тарелки. Яйца пережарились, ветчина подгорела. Пока мы ели, я рассказал Люси, где закопана жестянка из-под печенья.

– Ты слушаешь, Люси? Это важно.

– Да.

– Это большие деньги. Как бы я выглядел, если б их украли.

– Да, конечно.

Я не съел и половины яичницы.

– Извини, Джей. Она сегодня невкусная.

– Приходилось есть и похуже, – я закурил. – Что сегодня по Ти-ви?

– Не знаю. Я не смотрела.

Из гостиной я принес «Ти-ви гайд» [3]. Вечером показывали вестерн шестилетней давности с Бартом Ланкастером в главной роли. Челюсть болела все сильнее. Я вернулся в гостиную и включил телевизор.

Люси унесла тарелки на кухню. По экрану мчались всадники, падали с гор огромные валуны. Гремели выстрелы, сверкали ножи. Я гладил рукой распухшую челюсть и смотрел.

Фильм, как и большинство вестернов, закончился кровавой резней. Едва пошли заключительные титры, я выключил телевизор.

– Пойдем спать.

– Можно ли оставить окно открытым?

Я знал, что она думает о Раймондо.

– Почему бы и нет? Я же с тобой.

Мы ушли в спальню. По очереди приняли душ. Когда мы легли в постель, поднялась луна, освещая море и далекие пальмы. Челюсть по-прежнему болела, но я старался о ней не думать.

– Что будет завтра, Джей? – спросила она из темноты испуганным голосом.

Я обнял Люси и притянул к себе.

– Стоит ли думать об этом? Посмотри лучше, какая сегодня луна.

Я пришел в тир за несколько минут до девяти и ждать мне пришлось недолго. Ровно в девять я увидел приближающихся Раймондо и Тимотео.

Раймондо уверенно вышагивал впереди, Тимотео с поникшей головой плелся сзади. В черных очках. Его рубашка взмокла от пота.

Ружье я уже зарядил. Я не знал, чего ждать, и настроение у меня было не из лучших. Болела челюсть, синяк налился черным. Такой неумеха и такие кулачищи, вновь удивился я.

Когда нас разделяла дюжина ярдов, Раймондо что-то сказал Тимотео, и тот остановился как вкопанный, словно вол по команде погонщика. Раймондо подошел ко мне.

– Забирай его. Он будет делать все, что ты скажешь. Учи его стрелять, солдат. Не разговаривай с ним. Только учи стрелять.

Я подозвал Тимотео. Буду обращаться с ним, решил я, как с новобранцем в армии: ничего лишнего, только дело.

Не взглянув на меня, он вошел в пристройку и застыл, обреченно уставившись на далекие мишени.

– Сними очки! – рявкнул я.

Он сжался, но очки снял. Хотел положить их в нагрудный карман рубашки, но тут рядом возник Раймондо.

– Дай их мне.

После короткого колебания Тимотео протянул руку с очками. Раймондо взял их, посмотрел на Тимотео, затем бросил очки на песок и растоптал их ногой. Я бы не смог этого сделать, но одобрил действия Раймондо. Этот болван прицепился к ним, как маленький ребенок – к соске-пустышке.

– Ружье заряжено. Начинай стрелять, – приказал я.

Он взял ружье. Лицо его обратилось в маску. Меня пронзила внезапная мысль – а вдруг он выстрелит в меня или Раймондо? Хороши же мы тогда будем. Я даже вспотел, но все обошлось. Я понял, что Тимотео не мог и подумать об этом. Он повернулся и пошел к барьеру.

Впервые увидел он мишень в телескопический прицел. Я заметил, как напряглась его спина, когда мишень оказалась у него чуть ли не под самым носом.

– Не торопись, – поучал я. – Поймай в перекрестье центр мишени. Не дергай спусковой крючок, тяни его на себя, – я дал ему пару секунд, чтобы сосредоточиться. – Стреляй, когда будешь готов.

Выстрел раздался секунд через пять.

Мы с Раймондо вгляделись в мишень. Он попал в самую середину.

– Хороший выстрел. Так и надо стрелять. Продолжай.

Стреляя с телескопическим прицелом по неподвижной мишени, промахнуться можно лишь страдая болезнью Паркинсона, тем не менее из десяти последующих пуль только две легли в центральный круг.

Но он продолжал стрелять. Я заряжал ему ружье, наставлял, советовал. Раймондо сидел на скамье и курил. После первого выстрела он не смотрел на мишени, но я понимал, что лишь его присутствие заставляет Тимотео стрелять.

Через час, после того, как из шестидесяти выстрелов он десять раз попал в центральный круг, я решил дать ему передохнуть.