Джеймс Чейз - Том 19. Посмертные претензии. Хитрый как лиса. Плохие вести от куклы

Сперва Эллис ничего не мог сказать. Он изумленно разглядывал ее, чувствуя, что наполняется злобой…

— Я знала, что вы удивитесь, — продолжала она, восхищаясь его изумлением. — Я сама едва поверила, что это я, когда увидела себя в зеркале!

Потом он кое-что различил сквозь туман своей злости; он инстинктом понял, что она в опасности. Крейн явно что-то задумал против нее. Он не стал бы так наряжать ее и украшать, если бы все было так просто… Эллис пришел в отчаяние от своей беспомощности.

Он обо всем забыл: о своей боли, о том, что его могут повесить. Все, о чем он мог думать, — это только о том, что девушку нужно предупредить, открыть ей глаза на опасность, убедить, что Крейн вовсе не добрый, а ловкий и опасный, и доверять ему никак нельзя.

— Подойди сюда, — сказал Эллис, прикидываясь благодушным. — Я бы ни за что не поверил, что ты — та самая девушка.

Грейс тихо подошла к нему, слабо шелестя платьем. Она встала у постели. Он с горечью подумал, что все ее мысли не с ним. К нему она пришла только потому, что в бунгало никого нет и некому показаться.

— Так это он дал тебе бриллианты? :— медленно спросил Эллис, с тревогой наблюдая за ней.

— Разве он не добрый? — счастливая улыбка не сходила с ее лица. — Конечно, это не насовсем, на время… Это драгоценности его сестры, Джули, которая умерла.

Эллиса охватил беспричинный страх. Которая умерла! Почему его так пугают эти слова? Будто он неожиданно заглянул в пропасть, и какая-то тень легла между ними, что-то черное и страшное. И он вздрогнул, беспомощно лежа на кровати.

— Будь осторожна, иначе ты тоже умрешь, — сказал он. — Против тебя задумано что-то плохое. Я знаю это, навидался таких типов. Ты сумасшедшая, что принимаешь от него вещи. — Потом внезапно, уже не думая о себе, он привстал и крикнул: — Уходи! Ты беги отсюда, пока не поздно! Слышишь? Брось это все и уходи!

Она изумленно уставилась на него, удивленная его видом.

— Не думай обо мне! — воскликнул он, колотя кулаком по пуховому одеялу. — Беги! Спасай себя! Он дьявольски… — Эллис замолчал, увидев в дверях Крейна, который замер там и улыбался, но глаза его были мрачными.

— Что за странное слово «дьявольски», которым вы пользуетесь? — Крейн пристально смотрел на Эллиса. — Вы не должны запугивать девушку, — Он вошел в комнату и стал рядом с Грейс, которая с беспокойством уставилась на него. — Разве она не прелестна? — продолжал он, улыбаясь ей.

Эллис увидел, как осветилось ее лицо, когда Крейн улыбнулся ей. Беспокойное выражение сразу же исчезло с лица Грейс. Эллис не мог придумать ни слова в ответ. Он уставился в окно, сжав кулаки, и на лицо его легла твердая маска несчастья.

— Как вы себя чувствуете? — весело говорил между тем Крейн. — Я могу что-нибудь сделать для вас?

— Убирайтесь! Оставьте меня одного.

— Странный парень, не так ли? — сказал Крейн, обращаясь к Грейс. — Мы дадим ему ужин. Может быть, еда смягчит его характер. — Его рука задержалась на обнаженной руке Грейс. — Скажем ему?

Он повернул ее к себе лицом.

Грейс резко высвободилась и убежала. Эллис не видел ее лица, но понял, что она смущена и растеряна. Он с ужасом убедился, что Крейн слишком фамильярен с ней.

Крейн хитро посмотрел на него.

— У нас сегодня знаменательный вечер. Я по этому поводу даже открою бутылку. — Уже уходя, он добавил: — Вы можете поздравить меня. Грейс обещала стать моей женой.

Если бы не бело-голубая надпись над входом «Полиция Телхеймского отделения», это здание выглядело бы как заурядный старый коттедж. Самая большая комната была превращена в служебное помещение (вопреки желанию миссис Джеймс), а остальные комнаты отданы инспектору, его жене и дочери. Констебль Джордж Роджерс сидел в тяжелом виндзорском кресле перед столом инспектора. Дважды в сутки он полчаса патрулировал: разъезжал на велосипеде, невзирая на погоду. Теперь это для него уже не являлось интересной обязанностью, и первоначальный азарт погони за браконьерами или преступниками давно выветрился. Он уже перестал мечтать, как спасет молодую прекрасную леди от негодяя. С тех пор как он появился в Телхейме, он уже вот два года присматривался к Дафне Джеймс, надеясь подружиться с ней. Но и дружба у них далеко не пошла, а любви, как он теперь окончательно убедился, у них никогда не будет. Дафна не станет его — они не одного класса. Фактически, в деревне никто не был ее класса, кроме разве что помещика. В Телхейме она была, как орхидея в мусоре. Ей не нравилась деревенская жизнь, и она не раз говорила ему об этом. Она мечтала о сцене, о жизни в Голливуде. Роджерс знал, что она дружна с Крейном. Это было понятно. У Крейна был «бьюик», великолепно обставленный дом, прекрасная одежда, отличные манеры и куда больше денег, чем у кого бы то ни было в округе. Но это не мешало Роджерсу любить Дафну. И сейчас он прислушивался к ее голосу, доносившемуся из кухни, где девушка разговаривала с матерью.