Джеймс Чейз - Сделай одолжение – сдохни!

Мы повторили наше первое свидание. Только на этот раз Бет была у себя дома. Ее ничто не сдерживало. Когда мы достигли вершины, она издала страстный крик, эхом прокатившийся по просторному и пустынному дому.

В этот раз мы спускались к подножию медленнее, но ощущение, что я побывал в бетономешалке, у меня сохранилось.

Мы задремали, как дремлют все удовлетворенные любовники. Комната была прохладной, свет – неярким. Через открытое окно доносился только шелест листьев на ветру.

Через некоторое время мы очнулись. Я нашел свою пачку сигарет, дал одну ей, одну взял себе и прикурил обе.

– Ты великолепный любовник, – сонно проговорила Бет.

– А ты еще лучше.

Лежа с закрытыми глазами в кровати и выдыхая дым, я размышлял, сколько раз эти банальные слова произносились другими влюбленными парами.

– Кейт; ты останешься на ночь? Именно этого мне и хотелось. Она подцепила меня на крючок. Что касается секса, Бет была самой восхитительной женщиной, какую я когда-либо встречал, а в прошлом я знал немало женщин. Она так зацепила меня, что я долго колебался, прежде чем сказать:

– Нет. Я очень этого хочу. Бет, но это слишком опасно. Ты, наверно, не знаешь, но за мной следит весь этот богомерзкий городишко. Я для них первый, кто познакомился с тобой…, с самой важной персоной в этом городе после твоего мужа. С меня все глаз не спускают. Ты это знала?

Бет потянулась на скомканных простынях всем своим длинным телом.

– Я могу быть важной персоной номер один, а не номер два, – сказала она так тихо, что я мог бы и не услышать, но я услышал. Я внимательно посмотрел на нее. Бет лежала нагая, закрыв глаза и зажав сигарету меж длинных тонких пальцев, с лицом невыразительным, словно безжизненная маска.

– Повтори. – Я приподнялся и смотрел на нее сверху.

– Так, ничего. – Она должна была почувствовать, что я склонился над ней, но не открыла глаз. – Женская болтовня…, ничего. – Она шевельнула рукой. Горячий пепел упал на меня. – Кейт, когда я снова тебя увижу?

Я стряхнул с себя пепел.

– А знаешь ли ты, что после смерти своей тетки он будет стоить миллион долларов?

Она вытянула длинные ноги, раскинула их, потом свела вместе.

– Знаю ли я? А для чего я, по-твоему, вышла за него замуж?

Я вспомнил Маршалла: толстый, да еще и пьяница; потом посмотрел на нее: высокая, гибкая – настоящая львица.

– Понятно. Другой причины быть не могло.

– А ты? – Она слегка повернула голову, чтобы лучше рассмотреть меня своими отчужденными черными глазами. – Ты тоже интересуешься его деньгами, ведь правда, Кейт?

Это меня задело, но я сохранил бесстрастное выражение лица и сказал:

– Да, я интересуюсь деньгами…, любыми деньгами.

Она иронически усмехнулась:

– Ладно, он их еще не получил. Так что никому, в том числе и нам с тобой, интересоваться особенно нечем.

– Вот здесь ты ошибаешься.

И я рассказал ей о городском комитете по планированию, о своем участии в его делах, о том, как я подыгрываю его членам и должен с ними встретиться в пятницу после работы.

Она слушала меня, глядя в потолок.

– Подыгрывая им, – продолжал я, – я получаю законное оправдание на тот случай, если нас увидят вместе. Здесь повсюду глаза, Бет.

– Хм-м. – Она снова потянулась. – Ты можешь объявить им, что Фрэнк не даст им ни цента. Он ненавидит Викстед. Если он умрет, я тоже не дам им ни цента.

– Этого я им не скажу. Это была бы не самая удачная линия поведения, если мы хотим встречаться и дальше.

Она пожала обнаженными плечами.

– Можешь сказать им что хочешь, но ты теперь знаешь, что ни единого цента из денег миссис Фремлин не будет вложено в этот вонючий городишко…, и это окончательно – ни цента ни от Фрэнка, ни от меня. – Она перекатилась на живот, чтобы потушить сигарету. Ее очаровательная продолговатая спина кончалась расщелиной между ягодицами. – Кейт, не вздумай недооценивать Фрэнка. Никто, повторяю, никто ничего от него не получит. Он может быть пьяницей, но он прекрасно все соображает. Не строй никаких планов, Я уставился на нее и застыл:

– Никаких планов?

Бет не смотрела на меня. Глаза ее были полузакрыты, губы раздвинулись в едва заметной улыбке.

– Я тебя не понял, Бет. Что ты имеешь в виду…, под планами?

– В Викстеде нет ни одного мужчины и ни одной женщины, которые не надеялись бы урвать толику этих денег, когда старуха умрет. – Улыбка ее сделалась циничной. – И ты не исключение.

– Как и ты, – откликнулся я. Она опять иронически усмехнулась: