Джеймс Чейз - А что же случится со мной?

— Но они улизнут с деньгами, — сказал я. — Думаете, разумно отпускать их?

Он улыбнулся, став еще больше похожим на акулу.

— Никто не улизнет с тем, что принадлежит мистеру Эссексу. Вот взгляните, Крейн, это вас заинтересует.

Дверь одного из лифтов открылась и Пэм в сопровождении Олестрии вышла в холл. За ними вышли два крепких мужчины, весь вид которых выдавал в них полицейских.

Лицо Олестрии было бледно. Пэм, казалось, была близка к обмороку. Их провели через холл к автомобилю.

Из другого лифта вышел подобный мужчина, неся те чемоданы, которые я видел в их номере. Он поставил их и подошел к Джексону. Толстый конверт с акциями упал на Колени Джексону.

— Без шума, — сказал он и, подхватив чемоданы, вышел на улицу. Как только он сел, машина рванулась с места.

— Ну вот, теперь вы видите, как мы организовываем дела, — высокомерно заметил Джексон. — Эти трое — бывшие офицеры полиции. Они доставят этих красавчиков на самолете в Мериду, а там их уже ждут с распростертыми объятиями. Мне не надо уточнять, что мистер Орзоко уже предупрежден. Олестрия по глупости взял деньги, принадлежащие партии мистера Орзоко. Они уж определят, как разделаться с ним и с этой женщиной. Он, наверно, воображает, что его забрала полиция. Каждое слово ваших переговоров было записано на магнитофон и они прокрутили эту ленту перед ними. Он думает, что его ждет наказание за шантаж. И пока он не попадет на борт самолета, он не поймет, что случилось, а тогда будет уже поздно. — Он улыбнулся звериным оскалом. — Маленькие, глупые людишки, как и вы, Крейн. Есть старая поговорка: глина с золотом не могут нестись рядом в потоке, так как глина неизбежно размоется. — Он был доволен сам собой. — Вы, возможно, не поняли, но я организовал так, чтобы микрофон был у вас, когда вы встретились в первый раз. Отдайте его мне. Он у вас в правом кармане пиджака.

Ошеломленный, я сунул руку в карман и вытащил черный предмет величиной не больше таблетки. И тогда я вспомнил упавшего на меня человека.

И отдавая ему микрофон, я спросил:

— А что же будет со мной?

— Ничего. — Он с трудом поднялся на ноги, презрительно глядя на меня. — Пока ничего, — сказал он и ушел, а я глядел ему вслед.

Возможно, он ошибался. Пока меня не забудут. Я так и сидел здесь, думая о своем отце, о маленьком городке и о гараже, который, может быть, еще продается. И опять чувство уверенности вернулось ко мне. Ведь и Генри Форд начинал с малого, не так ли?