Джеймс Чейз - А что же случится со мной?

— Хуан был очень добр ко мне, — продолжала она. — Мы вместе сейчас остановились в «Хилтон-отеле». Он думает, что сначала я должна поговорить с вами. — Ее красные губы разошлись, изображая улыбку. — Хуан очень тактичный человек.

С меня было достаточно этой игры в кошки-мышки. Она загнала меня в угол. Слава богу, я не сделал попытки убить ее. Олестрия, конечно, был намного опаснее ее.

— Давайте кончим эту болтовню, — прервал я молчание. — Давайте поговорим о деле. Что вы хотите?

Она достала из сумочки пакет и бросила его мне на колени.

— Взгляните на это, Джек.

В конверте были четыре фотографии, четко изображающие разбитый Кондор, лежащий в джунглях: Его можно было безошибочно опознать, название и номер четко были видны на фюзеляже. Четвертая фотография заставила меня вздрогнуть: это было фото Эрскина с лужей крови вокруг головы.

— Это хороший снимок, если вам будет недостаточно трех других, — пояснила Пэм. — Кстати, что делал Гарри в проходе, когда ему надо было быть в кабине пилотов во время полета?

Я осторожно положил снимки на стол.

— Что еще? — поинтересовался я, закуривая.

К моему собственному удивлению руки у меня не дрожали.

— Разве этого не достаточно? — Она удивленно подняла брови.

— Смотрите, сами не нарвитесь на неприятности. Вы тоже участвовали в похищении.

— А вы докажите это. Я была подружкой Берни. Он сказал мне, чтобы я подождала его в Мериде. Я понятия не имела, что вы здесь замышляли. Хуан собирается все рассказать страховой компании, уж они-то поверят.

— О'кей. Сколько вы хотите?

— Пятьсот тысяч долларов. Половину доли Берни. Я не поверил своим ушам и переспросил:

— Сколько, сколько?

— Вы же слышали, Джек.

— И где я могу взять такие деньги? Вы что, с луны свалились?

— От жены Эссекса, откуда же еще?

— Вы с ума сошли! С чего бы это ей давать мне такие деньги? Пэм с триумфом улыбнулась мне.

— Она даст. — Она достала еще одну фотографию из сумочки. — Я не подумала об этом, но Хуан догадался нанять частного детектива, чтобы последить за вами после вашего возвращения. — Она кинула фото ко мне на колени. — Пятьсот тысяч — это мелочь для нее. Она заплатит за то, чтобы это фото не попало к мистеру Эссексу.

Я взглянул на снимок. Там был изображен я рядом с домиком и протягивающим свою сумку Сэму.

Она ушла, оставив запах дешевых духов и эти пять фотографий. Перед уходом она объяснила, что Олестрия свяжется со мной.

— Мы не можем долго ждать, Джек. Повидайтесь с ней и договоритесь.

«Как будет реагировать Вика», — подумал я. Сам я погиб, это было ясно, но смогу ли я избавить ее от шантажистов? Если Сэм останется на нашей стороне даже при нажиме на него, тогда это фото можно объяснить просто. Вика может объяснить Эссексу, что она сдала мне домик на время моего недельного отпуска, а сама там и не была. Но подумав, я понял, что это одни мечты. Она наверно, сказала мужу, что поедет в свой домик, и я был уверен, что Сэм не устоит при перекрестном допросе у Эссекса.

И что же тогда делать?

Сложив фотографии обратно в конверт, я сунул его во внутренний карман. Закурив, я напрасно пытался найти выход из этого положения. Первое, что пришло мне в голову: заманить Пэм и Олестрия куда-нибудь и прибить их, но это было наивно. Олестрия был не дурак. Конечно, он принял меры предосторожности, отдав еще одни комплект фотографий какому-нибудь адвокату с инструкциями: вскрыть и случае моей смерти. Если бы Пэм действовала одна, тогда бы это помогло, но не с Олестрией.

И опять я подумал о Вике. Я просто терял время, пытаясь найти выход. Мне придется поговорить с ней и я ужасался ее гнева: «Вы впутали меня в это и будьте рады, что остались живы!» Да, из-за того, что она захотела меня, она оказалась втянутой тоже. Из-за того, что она не захотела потерять меня, она наврала про крушение не только Эссексу, но и людям из страховой компании.

Я взглянул на часы. Было 14.45.

Проклиная себя, я вышел из квартиры и поехал назад к домику. Эту поездку я буду помнить всю оставшуюся жизнь. Чем ближе я подъезжал к домику, тем неувереннее чувствовал себя. Я уже видел ее гнев и мне становилось неспокойно при мысли, как она будет реагировать, когда узнает, как погрязла.

И также я думал, сколько лет мне придется отсидеть в тюрьме, наверно, не меньше пятнадцати. Выйду я из тюрьмы уже средних лет и ни на что не годный. И только в конце я подумал о своем старике. Это убьет его — в этом я был уверен.