Ирина Комарова - Дивная золотистая улика

– Так это, как его опишешь? Ну, лицо. Глаза, там, подбородок. Нос.

– Давай поточнее. Какого цвета глаза? Форма подбородка?

– А?

– Нос какой? Большой, маленький? Курносый или крючком? Ну же, сосредоточься!

Поршнев так старательно сосредоточился, что глаза сошлись к переносице.

– У нее губы были накрашены!

Мы с Гошей переглянулись.

– Хорошо, – кивнул напарник. – Тогда опиши вторую Котельникову. Которую ты на улице видел.

Ногти Поршнева снова заскребли по двухдневной щетине.

– У той тоже губы накрашенные.

– Так. С лицом ясно. А фигура? Фигура другая?

– Так это… вроде другая.

– В чем разница? Что, одна худая, другая толстая?

– Не, у них у обоих фигуры такие… фигуристые.

Гоша грустно посмотрел на Поршнева и подвел итог:

– Ну, парень, ты просто бесценный свидетель.

– А то! – гордо напыжился Олег. – Если бы мне сейчас еще хоть полстакана…

– Не надо тебе сейчас полстакана. Рассказывай, что потом было? Когда ты домой вернулся?

– Так это, водки сразу выпил. И отрубился. Говорю же, почти полная была бутылка. А у меня нервы. Слушай, брат, ну хоть на стакан дай! За этим даже на улицу выходить не надо, тут на первом этаже один мужик…

Негромко, но отчетливо хлопнула входная дверь. Поршнев осекся, нервно сглотнул и покосился в сторону коридора. Гошка выскочил из кухни первым, я поспешила за ним. Разумеется, в коридоре никого не было. Напарник распахнул дверь и побежал по лестнице вниз, а я схватила Олега за грязную майку:

– Кто здесь был? Говори!

– Не было никого, – он попытался вырваться, но я держала крепко. – Да че ты пристала? Не знаю я ничего!

– Не знаешь, кто у тебя прятался? – я слегка подтолкнула его к стене. – Не знаешь, кто сейчас сбежал? Или, хочешь сказать, нам показалось?

– Так это, показалось, ясно! – обрадовался Поршнев.

– Да? А ты ничего не перепутал? У нас-то белой горячки нет, и стук двери мы хорошо слышали. Так что, будешь говорить? Или мне милицию вызвать, чтобы они твою память освежили?

– А че мне милиция? – он вдруг расправил хлипкие плечи и презрительно выпятил нижнюю губу. – Так это, меня там знаешь, как теперь уважают? Я у них основной свидетель, поняла?

Я не успела ничего ответить на эту неожиданно проснувшуюся наглость: вернулся злой Гоша, раздраженно хлопнул дверью.

– В подъезде пусто, а на улице… идут люди, кого хватать?

– Так это, сами не знают, чего хотят, – пожаловался Поршнев в пространство. – Хватать кого-то им надо обязательно!

– Вот тут ты не прав, – напарник плечом мягко отодвинул меня в сторону. – Мы очень хорошо знаем, чего хотим. И прежде всего мы хотим знать, кто здесь был? Кто отсюда только что сбежал?

– И почему сбежал, – тихо подсказала я.

– И почему сбежал, – повторил Гоша. Он словно гора навис над длинным, но тощим парнем. Поршнев съеживался на глазах, сползая по стенке на пол и слабо похныкивая.

– Отвечать, – рявкнул Гоша, – быстро!

Неожиданно лицо Олега сморщилось, и он расплакался:

– Да что вы ко мне прицепились? Ну, забежал ко мне друг, так это, тоже выпить хотел. А тут вы.

– Что за друг? Как зовут?

– Сосед, из тридцать восьмой, Санькой зовут. Мы еще в школе вместе учились.

– А зачем он прятался? – уже более спокойно, хотя, не скрывая подозрения, спросил Гоша.

Поршнев всхлипнул и вытер ладонью нос.

– Так это, девчонка у него ревнивая. Как примерещится ей что, так сразу в глаз. И насчет выпивки тоже сечет. Санька всегда от нее прячется.

Гоша с полминуты сверлил его подозрительным взглядом, потом неохотно кивнул:

– Ладно. Допустим, я тебе поверил. Но имей в виду, ты мне не нравишься. Очень не нравишься, понял?

– Да я… – пискнул Поршнев и тут же умолк, придавленный тяжелой Гошкиной ладонью.

– Цыц! Рот откроешь только когда я дозволю. И только для того, чтобы отвечать на мои вопросы. Вопрос первый: как ты познакомился с Котельниковой? – напарник посмотрел на съежившегося Олега и разрешил: – Говори.

– Так это, обычно познакомился, – зачастил парень, изогнув спину и преданно заглядывая Гошке в глаза снизу вверх. – Она сама ко мне подошла. Я на лавочке сидел, думал, где бы деньжат перехватить – мне в долг не наливают. А денег тоже никто не дает, давно уже. Так это, что мне теперь, и не выпить? Вот я сидел, соображал, как быть. Тут она подошла, села рядом. Вежливая такая, культурная, сперва поздоровалась. А потом говорит: «Выпить хочешь?» Ясно, – говорю, – хочу! Да никто не угощает! А она сумку открывает: «Я угощаю», и бутылку показывает. «Только, – говорит, – уйдем куда-нибудь отсюда. А то налетят халявщики». Это она правильно сказала. У нас во дворе такие алкаши, вы не поверите! Дармовую водку за сто верст почуют! Так это, я ее к себе пригласил. А у нее и закуска с собой была, да какая! Колбаска, рыбка копченая, огурчики солененькие, – он мечтательно закатил глаза. – Эх! Это не сухариками «педигри» закусывать.