Ирина Комарова - Дивная золотистая улика

– Ну?

– Мы к вам по делу Котельниковой. Позвольте войти.

Я сразу, не отвлекаясь на вежливые вступления, перешла к делу. Не хотелось давать Олегу Гавриловичу время на то, чтобы задуматься: «А имеют ли эти двое право являться ко мне и задавать вопросы?» Могла не трудиться. Поршнев, как тут же выяснилось, вовсе не был склонен к отвлеченным размышлениям. Он опять икнул и деловито уточнил:

– Выпить есть?

– Выпить нету, – доброжелательно, но твердо ответил Гоша. – Извини, друг, мы на службе.

– Гражданин Поршнев, – напомнила я о себе, – может, пройдем в комнату? Нам надо задать вам несколько вопросов.

– В комнату? – он тупо посмотрел на меня и вдруг очень неуместно и неестественно засмущался: – Так это, что там в комнату, зачем? У меня там не убрано, и вообще… давайте лучше на кухню.

– На кухню, так на кухню, – кивнул Гоша. – Сюда, что ли?

Он прошел по коридору и повернул направо. Я двинулась следом. Хозяин дернулся было, позабыв отпустить дверную ручку, выругался, захлопнул дверь и, придерживаясь правой рукой за выкрашенную темно-синей масляной краской стену, побрел за нами.

Гоша выдвинул из-под грязного замусоренного стола табурет для меня и гостеприимно указал Олегу (ну не поворачивается у меня язык называть его по отчеству: Гаврилович! Как это Котельникова Сантану назвала – «худосочное недоразумение»? К Олегу это определение подходило гораздо больше) на второй, стоящий у стены:

– Присаживайся. Поговорить надо.

– Так это, чего сидеть-то насухую? – Поршнев неожиданно быстро придвинулся к Гоше и горячо зашептал: – А может, пусть твоя девчонка сбегает? Тут совсем рядом, в соседнем доме магазин! А лучше, знаешь, ну его этот магазин! В первом подъезде одна тетка спирт бодяжит и берет по-божески! Так это, ты дай мне денег, я сам сбегаю! Мигом обернусь, не сомневайся!

– Я же сказал, мы по делу пришли, – строго осадил его Гоша и подтолкнул в сторону табурета.

– Так это, я разве против? – Олег послушно сел. – Мы бы только по три булька, чтобы язык ловчее шевелился.

– Извините, но мы действительно не можем вас поить, – вмешалась я. – Нам поговорить надо, а с пьяным какой разговор?

– А я что сейчас, трезвый что ли? – обиделся Поршнев. – У меня, между прочим, уже второй день белая горячка.

– «Белочка»? – не поверил Гоша. – Не похоже.

– Вот те крест! – Олег истово перекрестился. – Самая натуральная белая горячка! Видения вижу!

– Черти? Розовые слоники? Или маленькие зеленые человечки?

– Нет, женщина! Та самая! Так это, которая мужа убить хотела! Мне ее в ментовке показали, я еще протокол подписал!

– Ах вот оно что. Так ты успокойся, это не видение, это самая натуральная реальность. Все было на самом деле: и ментовка, и опознание, и женщина. И протокол тоже был.

– Ты меня не путай, – раздраженно взмахнул рукой Поршнев. – В ментовке женщина была, это я знаю не хуже тебя. А вот потом, когда я ушел… Меня ведь отпустили, а она там осталась. И я нигде не задерживался! Муторно мне там, в ментовке, так это, я прямым ходом на лестницу и в дверь! А на улицу вышел и сразу, как кирпичом по башке, – она! Стоит под деревом и на меня смотрит! Так это, я глазам своим не поверил, ущипнул себя за руку – стоит! Пацан мимо пробегал, я его за шиворот хватаю, спрашиваю: «Бабу под деревом видишь?» А он глазами хлопает: «Какую бабу?» Я оборачиваюсь, нет никого! О как! Я сразу и понял: вот она, белая горячка! Так это, надо, думаю, срочно выпить. А с собой нету ничего – в ментовку ведь с пузырем не пойдешь! Я бегом домой. Так это, веришь – нет, баба всю дорогу поблизости мелькала, даже во дворе показалась. Достала просто! Главное, не похожа совсем! А все равно – она! Разве такое без белой горячки может быть?

– Подожди, я не понял, – Гошка поднял руку и пощелкал пальцами. – Что значит – не похожа? Ты одну женщину видел или двух?

– Так это, одну, конечно! Только в разных местах и с разными лицами!

– Не понял, – повторил Гоша.

– Да кто же такое на трезвяк поймет? Я поэтому и рванул домой – у меня бутылка стояла, чуть начатая. Так это, я ее в два глотка выпил, клянусь!

– Хорошо, давай по-другому. Сначала про ту женщину, что в ментовке видел. Ты ее хорошо помнишь?

– Ну!

– Опиши. Как она выглядела?

– Котельникова? – Поршнев поскреб небритый подбородок. – Так это, дамочка, вся из себя. Плащ такой, ярко-желтый…

– Золотистый, – тихо поправила я.

– Ну золотистый, какая разница. Шарфик на голове вместо шапки.

– А лицо? – продолжал допытываться Гошка. – Лицо опиши.