Ирина Комарова - Самый дождливый октябрь

Говорят, есть люди, которые любят дождь. Песни про него пишут, стихи сочиняют… Нет, я тоже не возражаю против короткого летнего ливня, а «слепой» дождик, окаймленный радугой, мне даже нравится. Но тусклые осенние дожди, на которые так щедра наша средняя полоса, вгоняют меня в настоящую депрессию.

Я сидела на подоконнике и смотрела на мокрую улицу.

– Что у них там, наверху, трубу прорвало? Или решили новый потоп устроить?

Гоша подошел ко мне, присел рядом.

– Синоптики обещали через пару дней ясную погоду.

– Они это уже две недели обещают. И тут же говорят, что в этом году, октябрь побил все рекорды по количеству осадков. Не то что сто лет, вообще никогда такого не было.

– Раньше не было, так пусть теперь побудет, – легкомысленно отнесся к моим жалобам напарник. – И вообще, дожди в октябре – это полезно для озимых.

– Кто тебе такую глупость сказал? Вымокнут твои озимые и все.

Возражала я из чистого упрямства. Я – девушка городская, про озимые только краем уха слышала, а лично встречаться нам не приходилось. Гошка разбирается в этом вопросе не лучше меня, но упрямства ему тоже не занимать. Он начал доказывать, что озимые благодаря дождям, наоборот, укоренятся. Наш сельскохозяйственный спор прервала Ниночка.

– Ребята, Сан Сергеич объявил окончание рабочего дня, так что разбегайтесь по домам! Но завтра не опаздывайте!

– А что у нас завтра? – заинтересовался Гоша.

– Встреча с клиентом, – подмигнула она.

– Когда? – я спрыгнула на пол. – Кто?

– По какому делу? – внес свою лепту напарник.

Нина улыбнулась.

– Отвечаю по пунктам. Когда: завтра в десять пятнадцать. Кто? Некий Черников Петр Кириллович. По какому делу? Пока не знаю.

– Справочку на него сделала? – спросил Гоша. – Что за человек?

– Милейший человек, не сомневайся. А справку завтра сделаю, «наше все» разрешил.

– Почему завтра, а не сегодня?

– Потому, что сегодня у меня свидание, понял?

– Какое свидание? С кем?

– Не твое дело, – Нина показала ему язык и вышла.

– Вот еще новости! – Гошка покинул подоконник, и двинулся за ней.

– Ладно тебе, – я ухватила его за плечо. – Все нормально. Нина уже большая девочка, может ходить на свидания без твоего разрешения. Что тебе не нравится?

– Мне эти свидания непонятно с кем, в принципе не нравятся, – проворчал Гоша, возвращаясь к окну. – Тем более, дождь на улице. Какие свидания под дождем? А это еще что?

– Где? – я тоже прижалась лбом к стеклу. И увидела, как Ниночка сбегает по широким ступеням крыльца и ныряет в гостеприимно распахнувший дверцу черный «мерседес».

«Мерседес» мигнул фарами и медленно покатил по улице.

– Номер! – рявкнул Гоша. – Номер записывай! «в 333 кх»!

Я испуганно схватилась за карандаш и, прямо на подоконнике запечатлела номер увозящего Нину «мерседеса». Потом, тем же карандашом постучала себя по лбу:

– Ты что? Решил, что Нину похитили? Она же ясно сказала, свидание у нее!

– Вот именно, – Гоша переписал номер в свой блокнот. – Ничего, сейчас я все выясню.

– Гоша! – я повысила голос. – Что ты собираешься выяснять?

– Разве не понятно? Я хочу выяснить, что за подозрительный тип морочит Нине голову.

– Почему подозрительный? – заступилась я за владельца черного «мерседеса». – Может, он вполне приличный человек.

– А номер? Додуматься надо – триста тридцать три! Такой номер – и у приличного человека? Ты хоть представляешь, сколько эти три тройки стоят?

– Гоша, ты придираешься. Может, у него просто чувство юмора такое. Или память слабая, вот он и приплатил за простой номер.

– Ага, юморист-склеротик. Не люблю я, когда такие типы возле Нины крутятся.

– Это не твое дело, – напомнила я.

– Именно мое, – напарник бросил на меня мрачный взгляд. – Запомни Ритка, все, что касается вас, это мое дело. И этот троечник, – он помахал в воздухе блокнотом, – тоже. Вот только узнаю его анкетные данные.

– Как ты узнаешь? Нина же ушла. Да и не станет она тебе…

– Причем здесь Нина? – перебил меня Гоша. – У меня свои каналы есть.

Он снова взмахнул блокнотом и вышел из комнаты.

– Ну и очень глупо, – сообщила я закрывшейся двери. Потом достала из ящика стола салфетку, поплевала на нее и принялась тереть подоконник. Хорошо, что сгоряча я схватила именно карандаш. Если бы мне под руку попался фломастер, уничтожить следы Гошкиного вмешательства в личную жизнь Нины было бы гораздо сложнее.