Анна и Сергей Литвиновы - Бойтесь данайцев, дары приносящих

Подмосковье, Подлипки.

Королев Сергей Павлович

В идеальном мире правители всегда слушают своих придворных ученых. Со всем соглашаются и дают им деньги на все эксперименты – сколько бы те ни попросили. И ни во что потом не вмешиваются.

Не так бывает на самом деле. В грубой действительности любой царь-государь (или первый секретарь), даже самый к тебе благорасположенный, вечно чего-нибудь от тебя требует – отдачи на каждый вложенный рубль. Поэтому, когда Королеву позвонил по «кремлевке» Никита Сергеевич Хрущев, Сергей Павлович изначально не ждал ничего хорошего. Да, главному конструктору постоянно приходилось приспосабливаться к идеям (зачастую завиральным) и прожектам (порой неисполнимым) своего правителя. И все-таки Хрущев был куда лучше Сталина – который едва не уморил Королева на Колыме и не вычеркнул из списка живущих. И, как оказалось впоследствии, лучше тепло-хладного Брежнева, которого в жизни не интересовало, казалось, ничего, кроме собственных удовольствий – какой там космос! А Хрущев – что ж. Он был романтиком. Он подхватил его, королевские, идеи о первом спутнике и первом человеке на орбите. Кто б другой из кремлевской братии смог! И за то Никите честь и хвала. И за то можно выслушать и даже подхватить новые идеи, вдруг взошедшие в его лысую необразованную, но светлую и добрую все же башку.

– Здравствуй, Сергей Палыч, – начал без раскачки гудеть в трубку премьер и первый секретарь. – Мне тут разведданные принесли: как американцы собираются в ближайшее время космос осваивать. – Чтобы узнать планы «американов», особых усилий разведки не требовалось. «Штатники», в отличие от нас, свои космические секреты не шифровали, все можно было в любом открытом издании прочитать. И кто, как не Королев, знал, что в США собираются творить, и ревниво к их задумкам присматривался. Однако ежели вождь говорит «разведданные» – значит, «разведданные». – И что же, Сергей Палыч? – В голосе властителя зазвучала неприкрытая обида. – Пишут, что в конце следующего, шестьдесят четвертого года они собираются новый корабль пускать. «Джеминай» называется. «Близнецы», так и пишут. Близнецы, потому что корабль – двухместный! С возможностью маневрировать на орбите! Выходить прямо в скафандре в открытый космос! Это правда?

– Боюсь, что да, Никита Сергеевич.

– А мы? Чем ответим?

– Мы тоже, на всех парах, создаем новый корабль, «Союз». Трехместный.

– И на каком этапе находятся работы?

– В будущем, шестьдесят четвертом году приступим к летно-конструкторским испытаниям.

– Летно-конструкторским? Ты по-русски говори, что это значит.

– Выведем корабль на орбиту, в беспилотном варианте.

– А люди, люди-то когда на нем полетят? Раньше американцев?

Приходилось признать:

– Боюсь, что нет, Никита Сергеевич.

Повисла тяжелая пауза.

– Та-ак, Сергей Палыч. Значит, уступаем штатникам? Отдаем им свой приоритет в космосе?

– Почему, Никита Сергеевич? Мы продолжим отрабатывать корабль «Восток». У нас запланирован полет на предельную длительность, с установлением нового мирового рекорда продолжительности пребывания на орбите – до пятнадцати суток, а также групповой полет двух кораблей с двумя советскими женщинами…

– Нет, подожди, ты мне скажи: а многоместный корабль, как у американцев, ты когда сделаешь? И чтоб человек в скафандре в открытый космос выходил?

– Я же говорю, Никита Сергеевич, «Союз» будет готов к пилотируемым полетам к шестьдесят пятому году.

– Значит, – зловеще сказал первый секретарь, – на деле выйдет, что к шестьдесят шестому. А то и позже.

Королев возражать не стал – хотя и мог бы, но пустых обещаний давать не любил, а зная наши темпы, возможности и смежников, подозревал, что в реальности «Союз» с экипажем и впрямь уверенно залетает только года через три. Он постарался повернуть разговор с премьером в иное русло.

– Но, Никита Сергеевич, наша стратегическая цель – Луна. Мы сосредотачиваем все усилия на этом направлении, чтобы в итоге достичь ее раньше американцев. Возможно, к шестьдесят седьмому году, пятидесятилетию Великого Октября.

– А до этого, значит, советские люди будут оставаться без побед в космосе? – переспросил Хрущев, вздохнул, а потом отрубил: – Нет, Сергей Палыч, так не годится. Ты придумай что-нибудь, голова светлая. К примеру, можем ли мы хотя бы в будущем, шестьдесят четвертом году отправить на орбиту многоместный корабль? И человека в открытый космос выпустить раньше американцев?