Иван Лазутин - Бомба Геринга

— Ну теперь, елки-моталки, благослови нас, господи! — И тут же, поймав на себе невеселую улыбку Горелова, подмигнул: — Как это говорят: на бога надейся, а сам не плошай?.. Вот так-то. А вы как думаете, капитан?

Шутка не развеселила капитана. Год назад Митрошкин выполнял точно такие же команды: паровую установку готовил, выплавлял взрывчатку, а когда было приказано всем покинуть шахту и спасаться — он не успел убежать в укрытие.

— Капитан, поднимайтесь наверх, опускайте в шахту паропровод, приспособление, блоки и трос… Пора начинать!

Горелов вылез из шахты, взял у Рощина деревянную раму приспособления для дистанционного управления процессом выплавления и, привязав к ней блоки и конец резинового паропровода, осторожно спустил раму в шахту.

— Капитан!.. — донесся из глубины шахты голос полковника. — Проверьте хорошенько готовность паровой установки. Я буду прикреплять к бомбе раму с паропроводом.

— Есть, товарищ полковник! — склонившись над шахтой, прокричал Горелов.

Топки установок гудели. Горелов внимательно посмотрел на Рощина. Лицо солдата осунулось, губы сухо сомкнулись скорбным полукружием.

В прошедшее лето к нему в гости наведывался отец. Он три дня гостил у сына в части. Вечерами, почти до самого отбоя, он рассказывал молодым солдатам про войну, в которой командиром танка прошел от Москвы до Берлина. После приезда отца Рощин, и до того исполнительный и аккуратный солдат, к службе стал относиться еще ревностней и строже.

— Страшно? — спросил его Горелов.

— Так вроде бы ничего, но что-то в душе муторно, вспомнил почему-то Митрошкина, — ответил Рощин, пряча от командира глаза. — Но вы на меня надейтесь, товарищ капитан, я буду держать свою вахту до тех пор, пока не будет другой команды.

И Горелов был уверен, что без команды Рощин не уйдет со своего места.

Проверив топки и уровень давления в паровых котлах, капитан остался доволен работой Рощина и Лиханова. О готовности установок к пуску пара он тут же доложил по телефону полковнику Винниченко.

— Включите на минутку дымосос! — отдал приказание Винниченко.

— Есть, включить дымосос! — отчеканил Горелов и включил рубильник.

— Работает отлично! — послышался в телефонной трубке голос полковника. — Выключайте!

Горелов выключил рубильник.

Когда он спустился в шахту, деревянная рама дистанционного управления была уже закреплена на корпусе бомбы и Винниченко начал обкладывать бомбу матами из шлаковаты.

— Они нам в этой штуке посылали тысячу смертей, а мы с ней цацкаемся, как с грудным младенцем. Боимся, чтобы не простудилась да не закашляла, — ворчал полковник, закутывая корпус бомбы в шлаковату. — А вам, дружок, — полковник кивнул в сторону корреспондента, — пожалуй, пора сворачивать свой киноголливуд. Через десять минут пускаем пар. Да и остальные номера расчета ждут, чтобы вы увековечили и их работу. — Полковник поднял над головой руку: — Это там, наверху, у паровой установки. Там два солдата: Рощин и Лиханов. Там безопасно.

Видя, что возражать полковнику бессмысленно, корреспондент нехотя вылез из шахты и направился к паровым установкам, на ходу снимая работу Рощина и Лиханова.

— Третий, третий… Дайте пробный пар… Не более трех-четырех секунд, — отдал приказание по телефону полковник.

— Есть, дать пробный пар! — четко ответил Рощин, и через две-три секунды из гибкого резинового шланга, прикрепленного к деревянной раме дистанционного управления, с напором забила молочно-белая сильная струя раскаленного пара. Ударяясь о мраморно-восковую стенку тротила, она разбивалась дымчатым облачком и поднималась вверх.

— Перекрыть подачу пара и включить дымосос!.. — скомандовал в телефонную трубку полковник, и почти в ту же секунду белая струя кара исчезла.

— Приборы работают лучше некуда, — сказал Винниченко, вытирая со лба пот.

Горелов еще раз проверил смазку скользящих поверхностей колодок деревянной рамы, с усилием нажал на дистанционное устройство, испытывая его прочность и надежность, пошевелил трос, на раме крепления шахты уложил молоток, гвозди, зубило и монтировку, которые могли пригодиться в любую минуту.

Вдруг вспомнилась Лариса. Она предстала в его воображении такой, какой он увидел ее в минуту, когда сегодня утром зазвенел будильник. Проснувшись, Горелов открыл глаза и сразу не мог понять, почему рядом с ним на краешке тахты сидит Лариса. Неужели она, дождавшись, когда он уснет, пришла к нему снова? И почему она смотрела на него такими печальными глазами? Неужели она не спала всю ночь? Зачем она это сделала? А может быть, она прикорнула, сидя рядом, и проснулась по сигналу будильника?..