Иван Лазутин - Матросская тишина. Бомба Геринга

— Лиханов, дайте воду! — распорядился Винниченко.

Над шахтой заклубился белый гриб пара.

Не успел полковник доложить в штаб о том, что паровая установка включена, как услышал за своей спиной чьи-то тяжелые шаги.

Повернулся. Пригибаясь, к паровой установке бежал солдат.

— Товарищ полковник, вас вызывают в штаб округа!..

— Кто вызывает?

— Сам командующий!..

— Ну что ж… — Винниченко подошел к Горелову: — Я должен отлучиться. Очевидно, разговор с Москвой. На время моего отсутствия останетесь за меня. Вторым номером назначьте солдата Фунтикова. Он смышленый и расторопный. Объясните ему, как нужно тянуть трос дистанционного управления.

— Фунтиков справится с задачей, товарищ полковник, — ответил Горелов, обрадованный тем, что Винниченко словно угадал, кого лучше всего поставить вместо него вторым номером.

— В случае чего — сразу же сообщайте в штаб серией красных ракет. Там все начеку. А сами — в укрытие.

— Понял вас, товарищ полковник!

— Продолжайте работы. Через пятнадцать минут прекратите подачу пара и воды. Не забудьте включить на три минуты дымосос. Если я не успею вернуться после первого цикла, опускайтесь в шахту и хорошенько прослушайте бомбу. Второй цикл работы паровой установки проведем продолжительностью в сорок пять минут. Думаю, к этому времени я вернусь. Максимум осторожности. — Полковник достал из кармана стетоскоп и передал его Горелову.

Уже почти дойдя до подъезда домоуправления, где его ожидала машина из штаба округа, Винниченко остановился и, сложив рупором ладони, громко крикнул:

— Капитан, не забудьте хорошенько прослушивать сердце фрау…

Шутка Винниченко солдатам из резервной группы понравилась. Их дружный раскатистый хохот донесся до слуха полковника, когда он уже садился в машину. Он даже слышал тонкий голосок Фунтикова:

— Карапетян, что ты будешь делать, если тебе в жены попадется такая ягодиночка?

Солдат Горелов знал как свои пять пальцев. Больше других капитан уважал Рощина, немногословного, рослого и сильного.

Фунтиков слыл балагуром и шутником. На каждом шагу он сыпал шутки-прибаутки. Не любил ходить в наряд на кухню: почти всегда объедался и потом целую неделю маялся животом. Была у него особая страстишка: до смерти любил танцевать фокстрот и танго. А ходил в увольнение в город всегда с Карапетяном, солдатом, который тоже не прочь был провести вечерок где-нибудь в рабочем клубе или на танцевальной веранде в парке. Страсть — как мечтал познакомиться со студенткой, а ему, как назло, все попадались то продавщицы, то домработницы.

— Фунтиков, будешь вторым номером! И марш на место!

— Есть, вторым номером! — отчеканил Фунтиков и, пригнувшись, кинулся за земляную насыпь, через которую тянулась капроновая веревка дистанционного управления рамой, закрепленной на бомбе.

Работа ему выпала ответственная. Нужно рукой чутко регулировать силу натяжения троса так, чтобы расстояние между тротилом в корпусе бомбы и концами гибких шлангов, из которых под давлением вырывается пар, было постоянным и минимальным.

Намотав на ладонь капроновую веревку, Фунтиков замер, чувствуя, как где-то совсем недалеко, метрах в восьмидесяти от него, в глубокой шахте, слегка подрагивает деревянная рама, медленно скользящая по бомбе. Вскинув голову, он увидел над собой неласковое серое небо, похожее на купол грязного парашюта, под которым незаметно для глаза плыли рваные хлопья облаков.

…Через пятнадцать минут после ухода полковника Горелов дал команду Рощину прекратить подачу пара. Сам включил рубильник дымососа и засек время. Тут же сообщил в штаб полковнику Журавлеву, что первый цикл работ закончен, производится проветривание шахты.

— Продолжайте работы, — услышал капитан голос Журавлева. — Как спуститесь в шахту и прослушаете взрыватель, так сразу же позвоните мне.

— Есть, позвонить! — Капитан положил трубку и махнул рукой Фунтикову, который лежал на дощатом настиле, замерев в напряжении. — Фунтиков, ко мне!

Фунтиков быстро привязал конец веревки к скобе и подбежал к Горелову.

— Со мной в шахту.

Не обращая внимания на корреспондента, который, не переставая насвистывать какой-то опереточный мотив, самозабвенно продолжал работу, они спустились в шахту.

В глубине колодца стояла дурманящая духота. Неприятный запах тротила щекотал ноздри, пощипывал в горле, на языке ощущалась горечь. Над вырытым для расплавленного тротила приямком стоял пар от горячей воды. На ее поверхности плавали светло-зеленые пенки взрывчатки.