Джеймс Чейз - Том 21. Поцелуй мой кулак. За все рассчитаюсь с тобой.

— У меня нет ни малейшего желания делать это. Но если бы вдруг я сказала им, что вы здесь, вы убили бы меня?

Я отрицательно покачал головой.

— Мне пришлось бы пришить полицейских. И это было бы жаль.

Мы подошли ко входной двери. Я прижался к стене, так чтобы меня нельзя было увидеть.

— Нет надобности объяснять, что вы им должны сказать, — прошептал я.

— Я все понимаю, — сказала она, открывая дверь.

Два копа стояли на веранде. Увидев хозяйку, они поприветствовали ее.

— Все в порядке, миссис Уайтли? — спросил один из них вежливым тоном.

— Если не считать шума, — спокойно ответила она. — Разве на самом деле необходимо столько стрелять? Один человек не может быть до такой степени опасен.

— Он убийца, мадам, — возразил коп, тяжело дыша. — Лейтенант не хочет рисковать. Мы вначале стреляем, а уж потом требуем объяснений.

— Очень интересно, — недовольно проговорила она. — И все же надеюсь, это скоро закончится и я смогу уснуть.

— Мы поймаем его, — коп ударил себя в грудь. — Но вам нечего бояться, теперь он уже далеко. Всего хорошего, миссис.

Она закрыла дверь. В темноте мы слушали удаляющиеся шаги копов. Она глянула на меня, играя золотым браслетом, украшенным рубинами.

— Так там лежит мистер Уайтли? — я кивнул в направлении гостиной, где лежал краснолицый мужчина.

— Чарльз Уайтли, сын Джона Уайтли, миллионера, — проговорила она бесцветным голосом. — Мы люди высшего света, даже офицеры полиции с нами почтительны. У нас три машины, шесть беговых лошадей, библиотека, полная редких книг, которые никто не читает, и множество других нужных и ненужных вещей, но очень дорогих. Мой муж играет в поло…

— И он заслужил орден «Пурпурное сердце»? — жестом руки я прервал ее монолог. — Это замечательно.

Ее губы поджались.

— И я так думала, когда выходила за него замуж.

— Понимаю. Но это оказалось совсем не так…

— А вы догадливы, — согласилась она, рассматривая браслет.

По всему было видно, что она собирается проговорить со мной всю ночь, и я открыл дверь.

— Я тороплюсь, — сказал я. — Был счастлив познакомиться с вами. Я сочувствую вам и сожалею, что был вынужден ударить вашего мужа.

— Не надо извинений. Это даст ему много новых сюжетов для рассказов. — Она подошла ко мне.

— Все равно, я сожалею.

Наши лица были рядом.

— Вы видите жизнь под совершенно иным углом, не так ли? — спросила она.

Я обнял ее и поцеловал. Наш поцелуй длился около минуты, потом я медленно отстранился.

— Жизнь прекрасна, — я пошел вниз по ступенькам, ни разу не оглянувшись.

Я вернулся на «Меркурии» на пристань и поставил автомобиль в деревянный гараж Тима Дувала. Выключив двигатель и фары, я вышел из машины, закрыл дверь гаража и направился к дому. Лучи прожекторов по-прежнему освещали небо над Парадиз-Палм. Может быть, полицейские думали, что я прячусь в облаках. Время от времени раздавались одиночные выстрелы — должно быть, у кого-то из копов сдавали нервы. Центр ажиотажа находился теперь в двух милях от меня, а здесь все было спокойно.

Я постучал в дверь приземистого, с полинялым фасадом домика и стал ждать. Через минуту женский голос спросил:

— Кто там?

— Тим дома? — спросил я, отступив на шаг, чтобы лучше видеть белую фигуру в окне.

— Нет.

— Это Кейн.

— Подождите, — через несколько минут дверь открылась.

— А где Тим? — спросил я, стараясь рассмотреть женщину в полутьме.

— Вы бы лучше вошли, — предложила она.

— А вы кто?

— Жена Тима, — в ее голосе звучали нотки гордости.

Я бы не удивился, если бы несколько представителей закона ожидали меня внутри, но тем не менее не верил в подобную возможность.

Я последовал за женщиной по коридору, и мы вошли в гостиную, освещенную парафиновой свечой. Принадлежности для рыбной ловли висели на стене. Теплая фуфайка, штормовка и резиновые сапоги сразу говорили о профессии хозяина. Тут же находился стол, три стула с прямыми резными спинками, плюшевое кресло и вместительный сундук. Комната была очень чистой и уютной, так что я почувствовал себя как дома.

Миссис Дувал — высокая, еще красивая женщина с длинными ногами и широкими бедрами. Она выглядела моложе сорока четырех лет, и ее загорелое лицо было энергичным в обрамлении черных как смоль волос. Она тоже рассматривала меня.

— Тим утверждает, что вы хороший человек, — сказала женщина. — Надеюсь, он знает, что говорит.

Я улыбнулся.

— Он доверчивый человек. Но я действительно не злой.