Александр Асмолов - Аркан

– Боже, как чудесно, – глубоко вздохнула Анна и раскинула изящные руки, словно намеривалась обнять весь мир. – Кто обещал бальное платье?

– Стой так и не шевелись, – строго ответил Аркадий. – И не подглядывать!

Она счастливо улыбалась, действительно стараясь не смотреть, что он делает. И ожидание было вознаграждено с лихвой. Мужчина извлек из большой корзины, стоявшей на заднем сидении машины накидку из легкой прозрачной сетки с широкими ячейками, в которые были аккуратно вставлены бутоны роз. Быстро закрепив по бокам накидку с множеством алых цветов, он превратил свою спутницу в живой благоухающий букет.

– Можно! – скомандовал Аркадий, отойдя на несколько метров и приготовив сотовый для съемки.

Оглядывая себя, она не проронила ни слова, но от восторга красивые глаза наполнились счастливыми слезами. Проходившие в парк со стоянки машин молодые люди, зааплодировали, а кто-то с завистью упрекнул своего кавалера, что тот на такое не способен.

– Королева цветов позволит сопровождать ее на концерт? – он галантно предложил даме опереться на его руку.

– Сережа, в тебе есть что-то демоническое, – прошептала она с трепетом. – Мне дарили разные подарки, но такого, действительно, никогда не было… Оказывается, можно почувствовать себя королевой и в наше время. Спасибо!

Они долго слушали звуки классической музыки, заполнившей бывшую царскую резиденцию. И зрители, и участники фестиваля – все в тот удивительно тихий вечер прониклись какой-то особой нежностью ко всему окружающему миру. Обычно непонятная для большинства людей музыка вдруг стала близкой и естественной, именно той, что может звучать на закате дня, когда с колоколен далеко по округе разливается вечерний звон.

– Мне хочется попросить тебя об одном одолжении, – Анна обернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. – Не рассказывай об этом вечере никому. Ладно? Пусть это останется только между нами. Мне отчего-то так хорошо сегодня, что я боюсь потерять… Эта сказка просто исчезнет, если кто-то узнает… Ну, сглазит, что ли. Наверное, мне трудно объяснить, пусть это будет капризом взбалмошной женщины… Обещай мне.

Он молча поклонился и поцеловал ее руку. Словно дал клятву. В этом жесте было что-то наивное и трогательное. Из другого века или вообще из другой жизни, где многое иначе.

Когда сумерки стали сгущаться и с берега Москвы-реки по траве стал наползать почти прозрачный туман, женщина с красивыми глазами попросила отвезти ее домой. В ее голосе звучало признание и покорность. Она сделала свой выбор, как тысячи лет назад это делали ее соплеменницы. Не задумываясь и не сравнивая шансы, а только прислушиваясь к тем тайным знакам, что разбрасывает судьба на нашем жизненном пути.

Даже луна не выглянула в ту ночь над спящей столицей, словно хотела сохранить тайное желание женщины, решившейся открыть себя для почти незнакомого мужчины, все слова и прикосновения которого казались ей чем-то особенным. Вереница других претендентов на ее сердце была разношерстной. Восторженные юноши, нагловатые самцы, самовлюбленные красавцы, зацикленные на своем бизнесе трудоголики и богатенькие обладатели солидных животов, болезней и комплексов. Ей так хотелось верить в сказку о принце на белом коне и красивом замке на берегу спокойного озера, где она могла бы стать настоящей королевой. Любить и быть любимой, а по утрам кормить лебедей на берегу озера, куда спускаются широкие ступеньки длинной мраморной лестницы от самой башни с флагами, на которых изображен ее герб. Она так хотела быть счастливой, и чтобы это счастье было необычным, безмерным, совсем не похожим на те крохи, которыми довольствуются многие.

Именно поэтому нежные объятия изящных рук женщины с красивыми глазами заставили забыть обо всем на свете мужчину, который путал свои имена и пытался понять, зачем он пришел в этот мир. Он растворился в ее ласках, и все тревоги разом покинули мятежную душу, заполняя все покоем и радостью, которая заставляет по-иному смотреть на время и окружающий мир.

Хочется верить, что когда-нибудь грешные придумают себе новую веру. Веру в любовь. В ту любовь, что является даром божьим. И обряд крещения будет именно таким, какой случился безлунной августовской ночью в маленькой квартире на окраине Москвы. И святой отец вместо вопроса о том, верит ли грешный в Спасителя и его второе пришествие, будет спрашивать, есть ли на этой земле любовь. И если кто-то посмеет усомниться в ней, лишен будет того, что произошло одной безлунной августовской ночью на окраине городища, заложенного на священном месте, где когда-то было капище древних, верящих в своих богов. Но, думается, что не останется атеистов на грешной земле, разве что, кого-то в наказание лишат боги своего дара.