Александр Асмолов - Аркан

– Почти, как у нас, – проснулся Аркадий Михалыч. – Разве что китайцы никого не спрашивают… Хотя, историки утверждают, что местные эвенки и маньчжуры имеют родственные корни с выходцами Хуанхэ и Янцзы. Так что они у себя дома.

– Ты не умничай, – сонно проворчал Аркан. – Теперь добраться бы до Амуткачи, а там нас так просто не возьмешь.

– Какие такие апачи? – передернул Аркадий Михалыч. – Уж не североамериканские ли?

– Я любил смотреть в детстве фильмы про индейцев, – откликнулся Аркан. – Апачи были самыми свободолюбивыми. Никогда не сдавались, а попадались – убегали в прерии.

– Постреляли их охотники за скальпами. Никого не пощадили.

Аркан скрипнул зубами в ответ. Рука невольно пошарила под сиденьем справа и наткнулась на массивную рукоятку. Остановив джип, беглый зэк стал осматривать находку. Это был двадцати-зарядный «Стечкин». Увесистый автоматический пистолет внушал чувство превосходства и уверенности. На конце ствола проглядывалась резьба для глушителя. Когда-то, еще до зоны, Аркану довелось пострелять в тире из такого. Машинка что надо. «Стечкин» мог работать очередями и прицельно одиночными. Посильнее «ПМ» и «ТТ», его спецназ использует. Одно время они с приятелями зачастили в стрелковый клуб, где на спор стреляли по мишеням…

– Теперь нас трое, – хихикнул голос Аркадия Михалыча. – Можно и на троих сообразить, и отстреливаться легче будет.

– Что-то мне этот цирк напоминает Змея Горыныча о трех головах.

– Сказка ложь, да в ней намек, – сладко пропел Аркадий Михалыч. – Наша ночная птица Филин, похоже, – киллер. Уж больно оружие подходящее. А наколка в виде парусника говорит, что гастролер заказы брал в отдаленных местах. Не думаю, что только в Амурской области, хотя это, извиняйте, пол-Франции. Тут, разве что, трасса на Благовещенск представляет интерес, а остальное не достойно внимания уважающего себя стрелка.

В комнате с плотными шторами царил полумрак. Языки пламени в большом камине, словно таинственные сполохи, выхватывали фрагменты изображений на больших картинах, развешенных по стенам. Было жарко, даже душно. Сидевший в старинном резном кресле мужчина потянулся к большому кубку с вином, расположенному на небольшом столике по правую руку. Ему хотелось утолить жажду не торопясь, маленькими глотками, перекатывая на языке напиток, словно невысказанные когда-то слова, которые еще продолжают звучать в воображаемом разговоре, навевая приятные воспоминания и вероятные развития событий давно минувшего дня.

В камине что-то треснуло, и сноп искр осветил комнату. Протянутая к кубку рука, замерла на полпути, будто натолкнулась на незримое препятствие. На отполированной поверхности кубка, украшенной жемчугом и тонкой чеканкой, вспыхнуло и долго отсвечивало чье-то лицо. Изображение было искажено кольцевыми выпуклостями и вмятинами на серебре старинной работы. И все же мужчина узнал это лицо. Оно странным образом появлялось накануне каких-нибудь важных событий его жизни, словно знак судьбы. Внимательный, даже настырный взгляд, путаясь в тонкой паутине замысловатого рисунка чеканки, молча заглядывал внутрь того, кто посмел протянуть к нему руку…

– Вы так сгорите, мужчина, – разбудил Арика заботливый женский голос. – Видно, издалека приехали. Вон, и кожа белая, и сморило на солнышке. Нынче лето не чета прошлогоднему, а все ж, припекает. Шли бы в тенек, а то и окунуться не грех. Детвора, вон, из воды не вылезает, а мы все терпим.

– Да, интервью нужно взять, – быстро нашелся недремлющий Аркадий Михалыч. – Работа такая… А солнышко, действительно, сегодня припекает.

– Никуда ваше интервью не денется, – строгий тон женщины наводил на мысли о ее учительском прошлом. – Вечером все участники и представители пойдут на ужин. К восьми подходите в ресторан «Прибрежный», там этих интервью…

Мимо пронесся катер, а за ним, перепрыгивая с одной кромки волны на другую, как акробат на трапециях, выполняла фигуру за фигурой крепкая девушка. После очередного пируэта спортсменка не удержалась и звонко шлепнулась в воду.

– Стыдоба-а-а, – протяжно взревел следом солидный голос новой знакомой. – Мы так вылетим. Соберись! Соберись!

Катер медленно развернулся и, подобрав спортсменку, укатил за линию, обозначавшую старт. Спасшая мнимого корреспондента от неминуемого солнечного удара женщина нависла над поручнем трибун, провожая взглядом удаляющийся белый бурун на водной глади.