Татьяна Устинова - Пороки и их поклонники

– Но ведь там сейчас осталась… ровно половина денег, – прохныкал Сергей Борисович Ослов, – половина!

– Утречком все вернется на место, – уверил его Архипов, – если, конечно, наше соглашение вступит в силу. Если нет, ничего не останется. Последнее отберем.

– Как я понимаю, – задумчиво сказал Добро-мир, – вы не беспокоитесь, что мы наймем… профессионалов, которые вас… физически устранят.

– Нет, – покачал головой Архипов, – не беспокоюсь. Я о вас знаю все. Сколько раз в день вы посещаете сортир, согласно медицинской карточке. Прощу прощения за прозу жизни. Вы меня физически устраните, потешите самолюбие. Потеряете все деньги, налаженный бизнес и свободу. Разве легальные религиозные организации имеют право на сделки с недвижимостью? В своем деле я виртуоз, Анатолий Петрович. Я в МФТИ учился, а не в житомирском педучилище. Все ваши данные немедленно уйдут в МВД, если я в определенный день и час не нажму на определенные кнопки. Но МВД-то ведь не главное! Главное, денежки ваши я контролирую!

– Вы… ловкий человек, господин Архипов.

– Куда мне до вас, господин Безсмертный! Одно хорошо – хором не пою.

Добромир задумчиво поболтал в стакане остатки янтарной жидкости.

– Выхода у нас нет. – Он пожал плечами и посмотрел на верных соратников. – Мы вынуждены…согласиться.

– Я… я не согласна! – Инга Евгеньевна вскочила, вырвала у Добромира стакан и швырнул его на пол. На толстом “житомирском” ковре стакан не разбился, а покатился, проливая тоненькую неприлично желтую струйку, описал широкий полукруг и остановился возле Витька.

Витек поднял стакан, дунул в него, с сожалением понюхал и конфузливо вернул Добромиру.

– Хорошо, – не обращая на Ингу никакого внимания, подытожил Архипов. – Значит, договорились. Держим нейтралитет. Пожалуй, с вашего разрешения, мы поедем. Сергей Борисович откроет нам ворота?

– Проводи, – мрачно велел Добромир.

– Да, – хлопнув себя по лбу, вскричал Владимир Петрович, – ребята! Я забыл. Есть еще один счет, номер четыре. Сначала деньги приходят на него, а потом уже на остальные три. Их, кстати, там довольно много. Сказать, чей счет, или не надо?

Все трое смотрели на него. У Сергея Борисовича даже рот приоткрылся.

– Не буду, – громко решил Архипов, – а то еще поссоритесь! До свидания, дамы и господа. Нет, надеюсь, что прощайте!

Тинто Брасс первым сбежал с крыльца, следом Владимир Петрович выволок Машу.

– Ты вор! – заорала в “зале” Инга Ставская. – Ты… ты крадешь у нас, подонок!

– Почему я?! – завизжал в ответ “просветленный”. – Может, это ты крадешь! Или он?! Это он!

– Я давно подозревала что-то в этом духе! Ты же ничего без меня не можешь, слизняк, тупица! Кто все придумал?! Кто имя тебе придумал?! Кто идею придумал?! А ты… воруешь?!

– А ты, ты! – затявкал Сергей Борисович. – Ты тоже… ты никогда ни с кем не хотела делиться! Хотя книги – это моя идея!.. А ты… лишь бы урвать…

Архипов прикрыл за собой дверь в дом, и крики отдалились.

– Ну что? – спросил он и посмотрел на Машу. – Ворота сами откроем? Боюсь, они долго теперь будут разбираться.

– Ты победил их, – выговорила она с трудом, – ты их победил.

– Ну да, – согласился Архипов несколько удивленно. – А ты как думала?

Архипов проснулся оттого, что солнце, свернувшись в маленький горячий клубок, влезло ему в нос и стало там кататься.

Архипов чихнул и проснулся.

Везде было солнце – на полу, в радостных и чистых оконных стеклах, в шевелящейся шторе, которую отдувал ветер, и вообще во всей архиповской жизни.

Тинто Брасс поднял башку, посмотрел на солнце и смачно зевнул.

– Привет, – сказал ему Архипов.

“Привет, привет, – отозвался Тинто. – Повеселел малость, хозяин?”

– Сейчас бегать пойдем.

Архипов немного покатался по кровати, чтобы расправились капризные мышцы спины, потянулся и поднялся. Спина не болела, ее только потягивало слегка, как будто после тяжелой работы.

Впрочем, вчера у него была очень, очень, очень тяжелая работа.

Главная составляющая его тяжелой работы спала теперь на диване в гостиной, и Архипов осторожно прокрался мимо нее, чтобы не разбудить.

На улице было тепло и весело, недаром давешний ветер нес с собой запахи тропических цветов. Асфальт высыхал, немногочисленные машины казались яркими и блестящими, и весь Чистопрудный бульвар сиял и как будто грелся под утренним солнцем, предвкушая хороший день.

Старуха-армянка помахала Архипову рукой из своей будки, и он на ходу поклонился ей. Даже металлическая цепь Тинто звенела как-то не так, как обычно.