Татьяна Устинова - Седьмое небо

— Вы… расцениваете обращение директора “Янтаря” в суд как удар в спину? — осведомился голос.

— Никаких комментариев, — заявил Егор.

Повисло молчание, которое Егор Шубин не собирался прерывать. Пусть молчит сколько угодно. Раз уж он вынужден был ввязаться в этот разговор, он доведет его до победного конца.

— С вами трудно разговаривать, Егор Степанович, — неожиданно вздохнули в трубке, и Егор перестал рисовать рожи.

Очевидно, эта Лидия Шевелева неплохая журналистка, потому что она тоже виртуозно меняла интонации, на ощупь как бы примеряясь, пытаясь установить, на что в конце концов клюнет этот сухарь, не умеющий общаться с прессой.

— Мы выпустим пресс-релиз, — пообещал Егор, которому неожиданно надоел разговор. Он не любил, когда кто-то пытался нащупать его слабые места да еще так откровенно. — Следите за нашими сообщениями.

— Буду следить, если больше ничего не остается. Скажите, а ваш бойкот средств массовой информации не распространяется на программу “Зеркало”?

“А, дьявол тебя возьми! При чем здесь “Зеркало”? Я ничего не знаю ни про какое “Зеркало”!”

— Боюсь показаться неоригинальным, — заявил Егор холодно, — но все же повторюсь — никаких комментариев.

— Означает ли это, что бойкот все же существует, но на отдельные средства массовой информации не распространяется?

— Это означает то, что означает, — Егор старался быть терпеливым, — никаких комментариев.

— Ясно, — подытожили в трубке. — Вы сослужите вашему шефу плохую службу, если будете с ходу отметать журналистов, Егор Степанович.

— Спасибо, что предупредили. — Егор захохотал, еще не донеся трубку до аппарата.

Наверное, она услышала, как он захохотал, эта леди с голосом, похожим на теплый французский коньяк. Даже скорее всего услышала. Но, елки-палки, никто уже много лет не учил его жить и не пытался так откровенно заставить плясать под свою дудку.

“Что происходит на свете, а? Вчера ночью я подрался у подъезда собственного дома, сегодня почему-то разговариваю с никому не известной журналисткой, трачу на нее время и сдерживаюсь из последних сил, чтобы не начать оправдываться!

Да, и еще “Зеркало”, о котором она говорила. Что там надумали в пресс-службе? Он не даст разрешения на интервью даже Ларри Кингу из Си-эн-эн, не то что “Зеркалу”… Хотя шеф вроде дружит с ведущим этого самого “Зеркала”. Или это не он дружит, а его жена?..”

Егор несколько секунд подумал.

Ситуация требовала прояснения. В конце концов, он привык быть последовательным.

Он нажал кнопку и негромко сказал в селектор:

— Соедините меня с Игорем Абдрашидзе.

Так звали зама по прессе. Егор не слишком его любил, потому что Абдрашидзе был ближе к шефу, чем сам Егор, и следовательно, имел больший вес и влияние.

Если Абдрашидзе решил что-то через голову Егора Шубина, значит, нужно заставить его отыграть назад и дать понять, что через эту самую голову перешагнуть нельзя. Или вместе, или никак.

Он умел ставить людей на место и делал это так же виртуозно, как менял тон в разговоре.

— Слушаю, Егор Степанович, — раздался в селекторе прокуренный голос с чуть слышным грузинским акцентом. — Доброе утро. Мы с тобой вроде не виделись сегодня?

— Не виделись, Игорь Вахтангович, — подтвердил Егор. — Доброе утро. Вопрос у меня к тебе. Есть время, чтобы ответить?

— Что это? — спросил Леонтьев недовольно. Он пил в редакционном буфете кофе, одним глазом читал чью-то уже размеченную статью и мерно постукивал по столу мобильным телефоном, как будто это карандаш или сигарета. На лице у него была сосредоточенная скука, и, оглянувшись по сторонам, Лидия моментально поняла, откуда весь его байроновский вид. За соседним столиком сидели две неизвестные красотки и во все глаза рассматривали погруженного в задумчивость Леонтьева.

— Прости, что не даю тебе допить кофе в тишине и покое, — сказала Лидия, испытывая мстительную радость от того, что ее спина загородила красоткам всю полосу обозрения. — Просто я боюсь, что потом тебя не застану. Вот, возьми и послушай.

— Что слушать-то? — Леонтьев повертел кассету в руках. — Это что? Запись разговора Березовского с Гусинским?

— Это запись разговора Шевелевой с Шубиным, — пояснила Лидия, — и это гораздо интереснее, чем Березовский с Гусинским.

— Кто такой Шубин? — спросил Игорь рассеянно. Красотки поднялись из-за своего столика, он проводил их глазами.

Лидия вздохнула:

— Шубин — это как раз и есть глава юридической службы Тимофея Кольцова, из-за которого ты утром чуть меня не уволил.