Татьяна Устинова - Седьмое небо

— Привет, Лид, — поздоровался сегодняшний выпускающий Стае Смирнов. Он стоял за стулом Леонтьева, заботливо наклонившись через его плечо, как подобострастный чиновник из чеховской пьесы, который ловит каждое слово столоначальника. Впечатление портили только дорогие очки, сдвинутые на кончик носа, сигарета и трубка мобильного телефона, кое-как засунутая в нагрудный карман рубахи. Стае не был подобострастным чиновником, он был высококлассным редактором, и его согнутая спина и поза “чего изволите?” объяснялись не столько трепетом перед начальством, сколько постоянным, нестерпимым желанием доказать шефу, что он, Стас Смирнов, делает газету лучше всех.

— Привет, — сказала Лидия и улыбнулась Стасу. Леонтьев раздраженно шелестел бумагами, — очевидно, что-то в них было не так, как нужно.

— Лидия, — заговорил он, не поднимая глаз, — я дождусь когда-нибудь материала о Тимофее Кольцове или нет?

“Ходишь, ходишь в школу, а тут — бац! — вторая смена…” — быстро подумала Лидия.

— Игорь, ты же знаешь, что у него какая-то совершенно непробиваемая юридическая служба, — осторожно, как будто пробуя зыбкую болотную почву, начала Лидия. — Они со мной не разговаривают, и все. В пресс-службе говорят, что нет санкции руководства. Пардон, мадам.

— Мне наплевать на юридическую службу, — отчетливо выговорил Игорь, подняв наконец глаза от бумаг. — Я поручил тебе взять интервью. Поручил, между прочим, уже давно. Через неделю это интервью можно будет смело засунуть в… в одно место. И я даже знаю, в какое, — договорил он. Лидия вдруг с изумлением обнаружила, что он едва сдерживается. Очевидно, с утра ему от кого-то крепко досталось и он погнал волну дальше — на подчиненных.

— Может, я макет оставлю, а сам попозже зайду? — с некоторым опозданием предложил Стае из-за кресла.

— Не нужно мне никаких “попозже”! — рявкнул Леонтьев. — Знаю я эти ваши “попозже”! Мне тебя потом по всей редакции искать радости мало! Отвечай, Лидия, что там с Кольцовым?!

— Ничего. Все как обычно. — Она старалась говорить спокойно. Она ни в чем не была виновата и прекрасно это знала. Больше того, и Леонтьев это прекрасно знал.

— Обычно — это когда журналист договаривается с кем-то, едет и берет интервью, — процедил Леонтьев сквозь зубы, опуская глаза на бумаги. — Так все происходит обычно. А сейчас у нас что происходит?!

Это был “наезд” ради “наезда”, и они — все трое! — понимали это и делали вид, что не понимают.

— Игорь Владимирович, — начала Лидия тоном, несколько более официальным, чем обычно, — вчера на летучке я докладывала о положении дел с компанией “Янтарь”. С ее главой пообщаться невозможно. Пресс-служба и юридическая служба стоят насмерть, как наши под Брестом. Пока не начался процесс, они не хотят разговаривать ни с кем из журналистов.

— Ни с кем? — переспросил Игорь неприятным голосом. — Ни с кем из журналистов? Если вы не читаете газет, Лидия Юрьевна, могу вам сообщить, что Тимофей Кольцов заявлен сегодня в программе “Зеркало” на втором канале.

— Как? — ошарашенно переспросила Лидия, совершенно позабыв о том, что должна “делать лицо и держать тон”.

— Очень обыкновенно. Дать посмотреть программу или ты мне и так поверишь?

— Игорь, я честно долблю их каждый день по сорок раз. Барышни на ресепшэне уже знают меня по голосу. Пресс-служба переадресовала меня к главе юридической службы, но с ним тоже поговорить невозможно, я обшаюсь с каким-то его пятнадцатым помощником, да и то не каждый день, а только когда он до меня снисходит…

— Ты понимаешь, что это — все? — Как настоящий журналист Игорь несколько сгущал краски. — Твоя статья после “Зеркала” никому не будет нужна! Я не хочу подбирать объедки за теми, кто успел раньше, ясно тебе? Это информация, а не фабрика по производству галош! Нужно работать, землю рыть, а не ссылаться на какую-то там, черт побери, юридическую службу!

Это было обидно и несправедливо. Даже для Игоря Леонтьева, большого начальника и вообще “первого в Риме”.

Он давно был осведомлен о том, что с судостроительной компанией “Янтарь” у Лидии все застопорилось на самой начальной стадии. Пресс-служба охраняла Великого и Могучего Тимофея Кольцова, как целая стая преданных сторожевых собак. Раньше такого никогда не было.

Промышленник и политик Тимофей Кольцов не особенно ладил с прессой, но все же был лоялен, и пробиться к нему на интервью было делом сложным, но в принципе возможным. В прошлом году он с блеском выиграл губернаторские выборы в своей родной Калининградской области и стал еще менее доступен, но все же какие-то шансы у журналистов оставались. Добраться до него стало совсем невозможно, когда начался судебный процесс. Директор судостроительного завода “Янтарь”, одного из многочисленных кольцовских промышленных предприятий, подал в суд на хозяина.