Виктория Платова - После любви

Рано или поздно. Да.

А пока я должна быть просто осторожной.

На этом настаивал не-Шон. И не просто настаивал: «Cannoe Rose» я покидаю совсем другим путем, чем тот, которым пришла сюда. Не-Шон выпускает меня через дверь на кухне, такую же малозаметную, как и кафельная стена с тайником. Мы лишь на минуту задерживаемся на пороге; отсюда (из-за света, идущего из кухни)хорошо просматривается маленький глухой двор, он засажен кустами сирени. Двор полон звуков, которые редко производит человек: легкое потрескивание, неясный, полный скрытого томления шепот; шуршание, щелчки, глухие удары. Так разговаривает между собой листва, сплетаются ветви. Так корни, причмокивая, сосут влагу из почвы, так расправляют крылья насекомые; и воздух – он сладок и почти осязаем, он то и дело вспыхивает яркими искрами, их происхождение неясно: то ли это крохотные электрические разряды, предвещающие грозу, то ли светляки, сбившиеся с пути.

Я вошла под своды бара в сумерках, теперь же стоит ночь.

– Вы на машине? – тихо спрашивает не-Шон.

– Да. Оставила ее неподалеку от входа.

– Сейчас вы пройдете через дворик. В углу – арка и проход на улицу Арми Ориент. Как только окажетесь на улице, сразу сворачивайте вправо и идите вперед. Через минуту-две упретесь в Лепик. И снова направо.

– Это все?

– Будьте осторожны. Ваша машина, надеюсь, не слишком бросается в глаза?

Я тотчас вспоминаю обтекаемые футуристические формы гибрида «Астон-Мартина», «Порша» и «Феррари».

– Не слишком.

– Отлично. Франсуа приходил сюда пешком.

– Это его не спасло. – Я снова говорю жестокие вещи, и не-Шон снова прощает меня.

– Вы помните, что я сказал?

– Что я все время должна поворачивать направо.

– Что вы всегда можете положиться на меня.

– Спасибо.

– Удачи…

Сирень будет цвести следующей весной и вряд ли я увижу, как она цветет. Увидеть – означало бы остаться в Этом городе как минимум месяцев на семь, еще и еще раз вернуться в «Саппое Rose», включившись в игру «Тайный агент» (в нее с упоением играет не-Шон). И я полагаю – Фрэнки был не единственным, кто оставлял информацию в тайнике. Развеселый бар всегда был наводнен шпионами и сотрудниками конкурирующих спецслужб. Кто-то из них привел Фрэнки, кто-то – так же, как и Фрэнки, – мог распроститься с жизнью ради общего дела.

Как правило, остающегося незамеченным.

Как правило, преследующего самые разные, радикально противоположные и постоянно меняющиеся цели.

Неизменен только бармен.

Он – да еще кусты сирени.

Я выполняю все указания не-Шона и, пройдя арку, улицу Арми Ориент и свернув направо, снова оказываюсь на Лепик. И сразу замечаю машину Мерседес, стоящую там же, где я припарковала ее несколько часов назад. Мою машину. Никаких других машин поблизости нет, ее одиночество тотально. Одиночество и незаурядность. В ранних сумерках четырехколесное чудо выглядело необычным, сейчас же смотрится и вовсе инопланетно. Представить ее на улицах Эс-Суэйры без огромной толпы зевак, цокающей языками и шумно восхищающейся, я не в состоянии. Да что там Эс-Суэйра! Даже в Париже такая тачка стала бы предметом вожделения сотен людей. Я поступила опрометчиво, оставив машину так надолго. Я поступила опрометчиво, оставив ее вообще. Свидетельством моей опрометчивости может служить белый листок, он торчит из-под дворника.

Штраф за неправильную парковку.

Попереживав долю секунды, я мгновенно успокаиваюсь: настоящая владелица тачки то и дело влипала в подобные мелкие неприятности (стоит только вспомнить ворох квитанций на дне многочисленных сумок) – и то не особенно мучалась. Так стоит ли страдать мне?

Не стоит.

Неизвестно, воспользуюсь ли я этой машиной еще когда-нибудь. Какой бы прекрасной она ни была и какой бы потрясающей ни была сама Мерседес. Я все же – не Мерседес. До того как у меня в руках оказался желтый конверт, мысль стать Мерседес не казалась мне утопичной, винтаж-костюм от Biba подходил мне по размеру даже на глаз, а сколькими еще восхитительными тряпками можно было бы разжиться!..

O-la-la, mademoiselle!

Мерседес – не только тряпки, сумки, парики, шикарная машина с навигацией и проспект Национального музея мотоциклов в Римини. Мерседес – это еще и потайная комната с оружием, сейфом, бумагами, Стеной плача по пулям в голове. Мерседес – это еще и старый лжец Иса, и лжец помоложе Алекс, и юный Слободан, выбивающий дырку в монете с расстояния в сто шагов. Находиться в поле притяжения Мерседес опасно.