Джеймс Чейз - С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого.

Вошла Феба в своей пилотке и попросила нас пристегнуть ремни, так как мы начинаем снижаться.

А через пять минут мы сели в каком-то неприметном уголке аэродрома Майами.

Нас ожидали. Выглянув в иллюминатор, я увидел пятнадцать дюжих телохранителей, которые устроили внушительное оцепление у подножия трапа. На почтительном расстоянии, под светом фонарей грудилась толпа репортеров, удерживаемая барьером. Я снова почувствовал невероятное возбуждение. Все эти люди жаждали увидеть МЕНЯ, надеялись услышать хоть пару слов ОТ МЕНЯ, ДЖОНА МЕРРИЛЛА ФЕРГЮСОНА.

Вновь я слышал возбужденные вопли репортеров. Их крики казались мне музыкой Вагнера…

Пятнадцать телохранителей приблизились ко мне, образовав клин, и меня чуть ли не бегом доставили к вертолету. Мне очень хотелось остановиться и помахать рукой прессе, но меня торопили. Нас с Дюрантом, который не отставал от меня ни на шаг, практически подняли в вертолет. Дверь с грохотом захлопнулась.

Летчик повернулся на своем месте.

— Здравствуйте, мистер Фергюсон! — сказал он с почтительной улыбкой.

Маззо, сидевший позади меня, прошептал:

— Лейси…

— Привет, Лейси, — сказал я голосом человека, повстречавшего доброго знакомого. — Рад вас видеть.

Очевидно, мне не следовало этого говорить, потому что летчик вытаращил глаза от изумления, но меня это не обеспокоило. Я снова был «бессмертным»…

Вертолет взмыл вверх.

— Заткнитесь вы наконец! — злобно, но достаточно тихо, воскликнул Дюрант.

— Конечно, Джо… Никаких проблем!

Я смотрел вниз на толпу представителей прессы, фотографов и операторов телевидения, хорошо видных в свете прожекторов, до тех пор пока они не скрылись из виду.

Минут через двадцать я впервые увидел Парадиз-сити. Что за город! В ярком свете луны я мог различить пляжи, все еще заполненные отдыхающими, хотя было далеко за полночь, широкие бульвары со сплошным потоком машин, экзотические деревья, замысловатые здания… Картина пышного благосостояния…

Пролетая над большими роскошными виллами, утопающими в огромных садах, вертолет пересек водное пространство, забитое катерами и яхтами, направляясь к чему-то, напоминающему остров. Позднее я узнал, что это был Парадиз-Ларго, где жили сверхбогачи. Сделав петлю над деревьями, мы добрались до дома Джона Меррилла Фергюсона, строения в стиле барокко, такие можно было видеть в фильмах конца пятидесятых годов. Огромное, импозантное сооружение с многочисленными арками и башнями, окруженное зелеными лужайками и цветочными клумбами самых разнообразных оттенков.

Вертолет опустился на лужайке.

Я не мог удержаться и сказал летчику:

— Спасибо за путешествие, Лейси!

— Мне это доставило удовольствие, мистер Фергюсон, — ответил он потрясенно.

Нас ожидала машина. Дюрант со злобным видом указал мне на переднее сидение, сам сел сзади, Маззо скользнул за руль, и мы тронулись к дому.

Был ли я потрясен? Не спрашивайте…

— Послушайте меня, Стивенс, — прошипел Дюрант, наклоняясь ко мне, — я велел вам не распускать ваш проклятый язык! Мистер Фергюсон никогда не разговаривает со своими работниками.

— Сожалею, Джо… Откуда мне было знать, что он такой невоспитанный? Вы же этого не сказали… Теперь буду знать. Все, что вы прикажете…

Мы остановились перед парадным входом в дом. На террасе горели все огни. Двойные двери были широко распахнуты. Мы вылезли из машины, я следом за Маззо поднялся на двадцать мраморных ступеней, задержался, чтобы бросить взгляд на огромную террасу, уставленную шезлонгами и столиками, между которыми пестрели вазоны с многоцветными бегониями.

Мы вошли в просторный холл и прошли дальше по широкому длинному коридору. По его стекам были развешаны картины современных художников. Мы подошли к лифту.

— Отведи его на его половину, — бросил Дюрант Маззо. — Миссис Фергюсон встретится с ним завтра утром.

И он ушел.

Маззо подмигнул мне, открывая дверь лифта.

— Вы слышали, что сказал мистер Большой, мистер Фергюсон?

Когда лифт полез наверх, я сказал:

— Могу поспорить, его ненавидит даже собственная мать…

— Если нет, то ее котелок нуждается в ремонте, — заявил Маззо.

Лифт доставил нас в лобби. Перед нами были две двери.

— Вот здесь вы и живете, мистер Фергюсон, — сказал Маззо, открывая одну из дверей.

Щелкнув выключателем, он прошел в колоссальную комнату, настолько роскошно обставленную, что я замер на пороге.

Тут было решительно все, что мог бы пожелать миллионер: огромный письменный стол с многочисленными телефонами и регистрирующими самопишущими приборами, комфортабельное кресло, два больших дивана, телевизор, шикарный бар, большой камин, не говоря уже о светло-коричневом ковре во всю комнату. На стенах висели современные картины. Я узнал не менее трех Пикассо. Одну стену занимало огромное окно-витраж и такие же двери, ведущие на заставленную цветами террасу.