Пер Вале - Гибель 31-ого отдела

Лицо директора расплылось в улыбке, и он наклонил голову. Вероятно, это означало признательность, но может быть, он захотел спрятать лицо по каким-то другим соображениям. Ну, например, из скромности, почтения или самолюбия.

- У нас есть еще девяносто восемь директоров, - уточнил блондин.

Комиссар Иенсен взглянул на свои часы: 13.19.

- Насколько я понял, господин шеф, вы сказали "она". Есть ли у вас основания предполагать, что отправительницей была женщина?

- Как правило, меня называют просто "издатель", - сказал блондин. Он обогнул стол, сел в кресло и закинул на подлокотник правую ногу. - Оснований у нас вроде бы нет. Просто сказалось так. Ведь кто-то же составил это письмо.

- Вот именно, - сказал директор.

- Вопрос только - кто? - сказал блондин.

- Совершенно справедливо, - заключил директор. Улыбка сбежала с его лица, сменившись глубокомысленными складками на переносице.

Издатель закинул на подлокотник также и левую ногу.

Иенсен снова взглянул на часы: 13.21.

- Здание надо эвакуировать, - сказал он.

- Эвакуировать? Исключено. Нам пришлось бы тогда остановить все работы, и, может быть, часа на два. Вы понимаете, что это значит? Вы имеете хоть малейшее представление, во сколько это нам обойдется? - И, повернувшись вместе с креслом, блондин вызывающе посмотрел на того, кто был его правой рукой. Директор издательства с молниеносной быстротой распустил складки по всему лбу и, бормоча что-то себе под нос, начал быстро прикидывать на пальцах. Человек, который хотел, чтобы его называли издателем, окинул директора холодным взглядом и вернул кресло в исходное положение.

- Минимум семьсот пятьдесят тысяч. Вы понимаете? Три четверти миллиона. Как минимум. А может быть, в два раза больше.

Иенсен еще раз прочел письмо. Глянул на часы: 13.23.

Издатель продолжал:

- Мы издаем сто четыре журнала. Все они печатаются в этом доме. Их общий тираж превышает двадцать один миллион экземпляров. В неделю. И для нас самое главное - напечатать и разослать их без промедления.

Выражение его лица вдруг изменилось. Просветленный синий взор упал на Иенсена.

- В каждом доме нашей страны каждая семья ждет свой журнал. Наши журналы одинаково интересны для всех - для принцессы и для жены лесоруба, для крупнейшего общественного деятеля или деятельницы и для самых униженных и отверженных, если бы таковые у нас имелись, - словом, для всех.

И после короткой паузы:

- А дети, все эти милые малютки...

- Малютки?

- Да, девяносто восемь из наших журналов предназначены для детей.

- Серийные выпуски, - уточнил директор. Блондин наградил директора неблагосклонным взором, и лицо у него снова изменилось. Досадливо повернувшись в кресле, он взглянул на Иенсена:

- Ну так как же?

- При всем моем почтении к этим доводам я настаиваю на эвакуации.

- Больше вы ничего не можете сказать? Чем же тогда, позвольте вас спросить, занимаются ваши люди?

- Ищут.

- И если бомба есть, они ее найдут?

- Это опытные люди, но у них слишком мало времени. Заряд взрывчатки нелегко обнаружить. Практически он может быть где угодно. Как только они найдут хоть что-нибудь, мне доложат непосредственно сюда.

- У вас еще есть в запасе три четверти часа.

Иенсен взглянул на свои часы:

- Тридцать пять минут. Но даже если они найдут заряд, для того чтобы его обезвредить, потребуется дополнительное время.

- А если никакой бомбы вообще нет?

- Я все-таки посоветовал бы очистить здание.

- Даже считая риск минимальным?

- Даже. Я допускаю, что угрозу могли не привести в исполнение, что ничего не случится. Но, к сожалению, нам известны и обратные примеры.

- Откуда?

- Из истории криминалистики.

Иенсен заложил руки за спину и качнулся на носках.

- Таково мое мнение как профессионала, - сказал он.

Издатель пристально поглядел на него.

- За какую сумму вы согласились бы изменить свое мнение? - спросил он.

Иенсен взглянул на него недоуменно.

Издатель, видимо, покорился судьбе.

- Это была только шутка, - мрачно пояснил он, затем спустил ноги с подлокотников, снова вернул кресло в исходное положение, уронил руки на стол и опустил голову на стиснутый левый кулак. Потом он рывком выпрямился:

- Мы должны посоветоваться с моим кузеном, - и нажал кнопку внутреннего телефона.

Иенсен заметил время: 13.27.

Мужчина в шелковом галстуке как-то бесшумно переместился в пространстве и, очутившись подле Иенсена, шепнул ему:

- С шефом, главным шефом, шефом всего треста, главой концерна.