Лариса Соболева - Кейс, набитый пожеланиями

– Закрой пасть! – бросил жестко Андрей.

– Правда, мальчики, не перебивайте, – проворчал Бубулин. – Надо уметь слушать.

– Когда эти молодчики подозревали вас, вы перебивали, – уколол его Науменко и обратился к Андрею: – А нельзя ли прямо сказать имя?

– Нет. Я хочу, чтобы наш общий «друг» понял: у него нет никаких шансов отвертеться, – отчеканил Андрей. – Поэтому слушайте и жуйте. Черкесов прав, у кого-то из вас это последний шикарный ужин.

– А я не знал, что Лариса изменяла Ваське, – вздохнул Бубулин. – Мне казалось, она его любила.

– И я не знал! – выкрикнул из кресла Черкесов. – Я бы ей… И с кем? С этими! Фу!

– Вот-вот! – подхватил Андрей. – Я и подумал, что же это за клубок такой? Все вроде как дружат и все друг другу наставляют рога? Может, у меня устарелый взгляд, но я считаю, что друг не смеет лезть в мою постель, иначе это не друг, а враг. Что-то тут не так, думал я. Но нащупать точку отсчета не удавалось. Я решил устроить новую проверку, но все обернулось непредсказуемо. Не буду рассказывать, как на нас нападали, но это было серьезное нападение. И поскольку опасность стать покойником грозила уже не только Черкесову, мы тоже попали под огонь, то решили перебраться в город. Васю с Лизой отправили на дачу Черкесова, полагая, что там место надежное. И тут сработал закон подлости. Да еще как сработал! На Васькиной даче обосновались… киллеры, которые охотились на него и на нас. В количестве четырех человек. Каково, а?

– Это невозможно! – произнес Бубулин. – Постой, тогда, выходит, Лариса предоставила дачу убийцам своего мужа? Значит, она… Не верю. Нет, невозможно.

– Да, у нее был мотив грохнуть мужа, – сказал Андрей. – Васька ей изменял, искал повод к разводу, разводиться она не хотела, ревновала… А тут еще Алла ей докучала.

– Меня убила… – встал Василий Романович, – Лариса? Да? А ее кто?

– Нет, не Лариса предоставила дачу киллерам, – успокоил его Андрей. Обессиленный Черкесов рухнул в кресло. – Я говорил, что решил сделать вторую проверку? В общем, я отправил Назара к Алле. Не верилось мне, что она попала в вашу компанию случайно. Мне все не давали покоя воспоминания об обмене на речке: что-то я там заметил важное, а что – вспомнить никак не мог. Но это было нечто, связанное с Аллой. К тому же вела она себя очень уж независимо, нагло. А я отправился к Бубулину.

– Помню, помню, – кивнул тот и вдруг задумался, сведя брови.

– Короче, Лиза снова очутилась в руках киллеров на даче, Вася спасся, мы освободили Лизу, бандиты… бежали.

– Браво! – вяло хлопнул в ладоши Науменко. – Избитый сюжет для боевика.

– Вернусь к обмену, – пропустил издевку Андрей. – По моим расчетам вы не должны были накатать на нас жалобу в милицию. И с этим моментом связана еще одна ошибка нашего «друга». Уговаривать вас не писать донос должен был тот, кто заварил всю кашу. И вдруг Прохор Никитич признается, что он как раз и отговаривал вас. – Все повернули головы к Бубулину. – Но… оказалось, что попросила его об этом Алла. Мне стало ясно, что она заодно с кем-то из вас. Но с кем? Я искал в памяти зацепки к решению злой загадки и нашел. Вот мы и подошли к проколам. Когда вас вели на мост, Алла вдруг сказала: «Меня на какую-то колхозницу меняют». Алла всех деревенских называла колхозниками, наверное, таким образом она выказывала презрение к жителям деревни. Но что интересно: до обмена мы никому не говорили, с какой целью захватили вас, и знать Лизу никто из вас не мог. С чего же Алла взяла, что Лиза – колхозница? Значит, она была в курсе, что именно Лизу предлагают обменять на Черкесова.

– Ну а зачем Алле убивать Черкесова? – спросил Науменко.

– Стало быть, понадобилось, – развел руками Андрей. – Она все знала. Тогда я подумал, что неслучайно тут столько хождений вокруг одной кровати. Я имею в виду кровать Черкесовых. И еще я подумал, что связь Аллы и кого-то из вас – мощная, замешенная тоже на постели. Но кто же из вас? Конечно, на первое место попал Савичев.

– Опять я? – угрюмо произнес Савичев. – Ну, не виноват я!

– Правда? – криво улыбнулся ему Андрей. Савичев в ответ злобно фыркнул. – А ведь Алла еще раз прокололась. Вернее, даже два раза. Назар провел у нее ночь, получив задание напугать ее: будто я уже побывал в прокуратуре и рассказал там примерно то, что вы сейчас слышали. А также выложить сплетни, которые мы сами придумали. То есть я всех вас записал в любовники к Ларисе, мол, она спала со всеми. Алла почти никак не отреагировала. Но именно почти! А ночью, думая, что Назар спит, она позвонила по телефону. И вот что сказала в трубку… – Андрей достал из кармана листок, прочел по нему вслух: – «Так вот, дорогой, хочу сказать тебе: ты сволочь. Нет, извини, ты не просто сволочь, ты – дерьмо. Я все знаю. Все – это все, разве нужны объяснения? Ты обвел меня вокруг пальца, а я, дура, верила тебе. Этого я тебе никогда не прощу». Что же ее так задело? Ведь даже не выдержала до утра, стала звонить ночью… Информация Назара состояла из двух частей. Первая – что ее посадят в следственный изолятор как соучастницу, а вторая – сплетни. Ну, первая информация должна была спровоцировать Аллу на побег, а вторая выявить, имеет ли она связь с кем-нибудь из вас. Она позвонила, потому что связь имела, значит, сплетни ее задели. Я снова и снова вспоминал, как происходил обмен, и нашел-таки одну детальку. Когда я попросил взять даму на колени, она села к Савичеву, а потом пересела к Бубулину. С Волокушей цапалась. Науменко в упор не видела, словно его не было.