Валерия Леман: Смертный грех Семирамиды

Дерзкий американец ничего не ответил. Он лишь молча кивнул, резко развернулся и почти выбежал вон, так что колокольчик захлопнувшейся за ним двери звякнул с ноткой отчаянья.

Мы с Еленой переглянулись, и она многозначительно подняла перед моим носом свой длинный палец.

– Судя по дрожи в голосе при каждом упоминании имени Дины, ты влюблен в нее ничуть не меньше этого янки. В таком случае поздравляю: у тебя появился первый соперник! Кстати сказать, заранее не советую тебе всерьез зацикливаться на Дине. Актриса есть актриса, тем более кинозвезда; за ней вечно будут увиваться толпы поклонников – по крайней мере, пока она будет сохранять минимальную привлекательность.

Вежливо поблагодарив Елену за заботу, я уже начал было подниматься с диванчика, как дверь в очередной раз звякнула, пропуская в салон на этот раз слегка прихрамывающего, до невозможности худого парня в просторных джинсах и черной футболке. Почтительно сняв кепку, он улыбнулся нам и произнес фразу на непонятном и таинственном лично для меня греческом.

Елена проговорила парню нечто приглашающее, легко поднялась и приветливо представила нас друг другу.

– Ален, тебе повезло одним из первых познакомиться с нашим удивительным мастером – Димостасис Алпунисатис, кузнец в третьем поколении. Ажурное ограждение и удивительные скамейки – творения его рук.

Мы с Димостасисом тепло пожали друг другу руки, поздоровавшись классической фразой на международном английском, после чего они с Еленой удалились в глубь салона, а я с облегчением вышел на улицу, вдохнув воздух полной грудью.

На сегодня мне оставалось встретить отца, прибывающего вечерним рейсом, после чего можно было подумать об организации романтического ужина вдвоем с Диной. Как говорится, вечная любовь под звездами вечной Эллады.

Олимпийский пантеон

Опущу подробное описание встречи отца и свой неудавшийся вечер накануне первого корпоратива по причине таблички «Не беспокоить» на двери номера Дины. Отмечу лишь, что официальное знакомство с командой будущего салона в «Олимпикусе» с самого начала пошло не так, как мы с отцом планировали, и в том, я уверен, был в первую очередь виноват он сам.

Главная причина всех неприятностей заключается в том, что прилетел отец в Афины не один: с ним под руку была некая рыжая красотка, ослепительно красивая до тех пор, пока не открывала рот. Его также сопровождал не кто иной, как великий Томми Дорсэ. Если я несколько дней назад потряс отца, сообщив ему о согласии Дины Орсуан исполнить роль Афины на открытии нашего афинского салона, то в вечер своего прилета он потряс меня еще больше, появившись в компании с великим толстяком, смущенно поправляющим круглые «ленноновские» очки. Таким образом, в нашей первой, условно называемой простонародной вечеринке теперь принимали участие аж две звезды европейского масштаба.

Само собой, все собравшиеся в роскошном зале «Олимпикуса» были чрезвычайно взволнованны, а как только гости расселись за нашим гостеприимным столом, я вдруг невольно ощутил атмосферу древнего Олимпа с его божественными интригами.

В центре стола сидел мой отец в белоснежном костюме. Как хотите, но загорелое лицо, безупречный профиль и аккуратно обозначенная бородка делали его неким подобием великого Зевса. По левую руку от него сидела его новая огненноволосая пассия, которую, как оказалось, Дина неплохо знала, с усмешкой представив мне как Жанну Милье – «бездарную неудачницу», до сих пор не снявшуюся ни в одном фильме и, тем не менее, прекрасно знакомую всему парижскому миру кино.

Как тут же выяснилось, отца познакомил с Жанной Томми Дорсэ, когда все они встретились в самолете рейса Париж – Афины; красотка быстро охмурила Старого Лиса и теперь принимала участие в нашем застолье, мгновенно напомнив мне другую героиню мифов Древней Эллады – Медузу горгону, что я и сообщил на ухо Дине, вызвав у нее неожиданно веселый смех.

– Да что ты говоришь – Медуза! Забавно!..

Следом за Жанной сидели будущие продавцы-консультанты салона – уже знакомая мне Васа, при встрече по-матерински потрепавшая меня по плечу, и три других – милые дамы «около тридцати», обаятельные и улыбчивые, совершенно не отложившиеся в моей памяти благодаря всем последующим событиям.

Следом располагался мрачный худосочный Димостасис, рядом с которым не сидела – восседала его супруга Аглая – на редкость красивая дама, удивительно похожая на Жанну: точно такая же грива рыжих волос и ладная фигурка «с формами». Вот только ее лицо в отличие от белоснежного лица Жанны сплошь покрывали золотистые веснушки, а глаза были не золотистого, а банального карего цвета.