Татьяна Полякова: Судьба-волшебница

– Ты знал, что она здесь не живет? – задала я вопрос Левандовскому, когда он появился в кухне.

– По-твоему, я вломился в квартиру, чтобы довести старушку до инфаркта?

– А зачем мы вообще сюда вломились?

– Я вчера звонил Зое Федоровне, представился администратором городской поликлиники. И знаешь, что выяснил?

– Переезжать сюда она не собирается?

– Похоже, она даже не в курсе, что стала счастливой обладательницей сорока шести квадратных метров в областном центре.

– Может, Герман собирался сделать ей подарок? И решил сначала все здесь отремонтировать?

– Или ему нужна была квартира, о которой никто не знал.

– Но ты-то узнал.

– Будем считать, что мне повезло. Как-то неудобно хвастать своим умом и суперсообразительностью. К тому же избыток гениальности часто отпугивает девушек.

– Марк Владиславович, ты мне наконец объяснишь, зачем мы сюда притащились? – усмехнулась я. – Кстати, можно я форточку открою? Чего доброго, задохнемся.

– Потом закрыть не забудь, – кивнул он, удаляясь в комнату.

Рамы здесь были под стать входной двери, деревянные, десятки раз крашенные, я потянулась к форточке, но до шпингалета не достала, пришлось лезть на подоконник. Спрыгнув на пол, я отряхнулась, продолжая оглядываться. Ветхий кухонный гарнитур, вот, собственно, и вся мебель. Плита в таком состоянии, что никакое супермоющее средство ее не отчистит.

– Может, ему эту квартиру за долги отдали? – внесла я предположение, присоединяясь к Левандовскому.

– Ага. Или он ее в карты выиграл, – в тон мне ответил ясновельможный. В комнате оставалась кое-какая мебель: шифоньер с перекошенной дверкой, диван и круглый стол. Шторы отсутствовали, и мы не рискнули здесь расхаживать.

– Далась тебе эта квартира, – буркнула я. – С какой стати тебя вообще стал интересовать Герман? Прикидываешь, как его прижать, чтобы дал нужные тебе показания?

– До чего ты умна, пани Зоська, – заявил он, улыбнувшись. – Хотя в твоем случае и красоты за глаза. Природа зря расщедрилась.

– И чем тебе эта квартира поможет?

– Ладно, пойдем, – не пожелав ответить на вопрос, сказал Левандовский и вспомнил о форточке. – Закрыть не забудь.

Я вернулась в кухню, лезть вторично на подоконник мне не хотелось, и я просто захлопнула обе створки, решив: Герман точно не обратит внимания, что окно не заперто, а если сюда проникнут воры, их постигнет глубочайшее разочарование.

Стася стояла на балконе, завидев нас, торжественно возвестила:

– Он явился!

– Наш спаситель? – с серьезной миной проорал в ответ Левандовский. – Не ожидал, что так скоро…

– Нет, наш кот.

– Ну вот, кот у нас уже общий, – перешел он на шепот. – Милая, не пора ли нам приступать к совместному ведению хозяйства?

– Конечно, дорогой. Я буду вкручивать лампочки, если они перегорят, а ты убирать, стирать и готовить. А на день рождения я подарю тебе пылесос.

– Спасибо, что предупредила. Ты не готова к семейной жизни, милая. Как жаль, а я уже кольцо купил.

– Покажи, – замерев на месте, потребовала я.

Левандовский сбился с шага, похлопал глазами и сказал с пакостной улыбкой:

– Это была шутка.

– Приличные люди такими вещами не шутят, – отрезала я, входя в подъезд.

Могу поклясться, он на мгновение растерялся, я уже хотела ткнуть в него пальцем с воплем: «купился!», но он вдруг заявил:

– Никуда не уходи, – и развернулся, с намерением покинуть подъезд.

– Ты куда? – растерялась я.

– За кольцом, конечно.

Тут он не выдержал и захохотал, хорошо хоть пальцем в меня не тыкал. Я почти бегом припустила по лестнице, где-то на середине пути он меня догнал.

– Милая, у тебя вдруг выросли крылья?

– Нет, внезапно вылез хвост. Меня восхищает ваше чувство юмора, но не могли бы вы вместе с ним отправиться к чертям собачьим.

– Не могу. Я прикован к тебе незримыми цепями.

Стася поджидала нас возле дверей.

– Вы что, ссоритесь? – спросила сердито.

– С вашим Левандовским с ума сойдешь. Вы мне что обещали: женится как миленький, а у него семь пятниц на неделе.

– Терпи, Зоська, это национальное. Где два поляка, там три партии. Ничего, дожмем.

– Пани Зоська сама мне голову морочит. Я весь на нервах, второй день хочу ей кольцо вручить, да боюсь, она в меня им запустит, что явится оскорблением моим многочисленным предкам, среди которых был даже один гетман. Или два. Кольцо передается в нашей семье из поколения в поколение и дорого мне чрезвычайно.

– А ты попробуй, – сложив руки на груди, съязвила я. – Вдруг повезет.