Валерий Гусев - Давите их, давите

Дед выстрелил. Снаряд разорвался почти под багажником.

– Во так вот! - сказал дед и вырвал у Яны из рук свой валенок.

Машину подбросило взрывом, будто она получила хороший пинок под зад. У нее разом распахнулось все, что могло, - все дверцы, капот, крышка багажника, сорвались с крыльев и покатились по дороге запасные колеса.

Из машины выпали водитель и, видимо, сам Махнота. К ним, со стороны шоссе, подлетела иномарка, подхватила и умчала.

– Ты почему здесь? - закричал я на Яну. - Пост оставила?

Она виновато вскочила и помчалась к сараю.

Я кинул взгляд на поле затихающего боя и побежал за ней. Но мог бы и не бегать, она управилась без меня. Правда, посмотреть стоило.

За сараем завершалась локальная битва. Толстяк корчился на земле, схватившись за ногу - достал-таки его Прохор картечью. Длинноволосый, навалившись на него, колотил его лицом о землю, пытался вырвать ружье.

Разгневанная Яна, потеряв каску, разметав по ветру свои прекрасные пепельные волосы, мчалась на них, размахивая дубинкой. Перехватила ее двумя руками и со словами: «Ах ты б…!» - обрушила на голову бандита. Хорошо - не на Прошкину.

Я бросил ей наручники, похвалил и вернулся на место основной схватки.

Дед Пидя и Саныч уже мирно выпивали, сидя рядышком на бруствере, свесив ноги, похожие на двух воробышков на заборе. С дороги подтягивались наши бойцы, ведя пленных. Подошел и Андрей.

Наши бравые воины бросали в кучу трофейное оружие и строились. Вот это так да!

Бандиты - закопченные, в болотной жиже, с побитыми в азарте и праведном гневе мордами - сбились в стаю, хоронились друг за друга.

– Потери есть? - спросил я.

– Есть, - ответил бородатый мужик с двустволкой образца 1700 года. - Васька Клюев в самом начале сбежал.

– А с их стороны?

– Один там лежит. У него наша граната в руке взорвалась. Мы ее бросили, а он, значит, подобрал.

– Ты им речь скажи, - шепнул мне Саныч. - Поздравь.

И я сказал:

– Молодцы, ребята! Победили врага. Стало быть, вот так с ними и надо воевать - беспощадно давить их всем миром. Пусть знают, кто на нашей земле хозяин!

Саныч подошел к пленным:

– Славная компания. Что с ними будем делать?

– Отпустим, - посоветовал один из бандитов.

– Нечего их отпускать! - качнулся вперед дед Пидя. - По законам военного времени: допросить и расстрелять!

Бандиты переглянулись, забегали глаза, языки по пересохшим губам.

– В болото их, - сказал бородатый партизан.

– Или повесить, - не совсем членораздельно, но упрямо предложил Пидя. - На отдельно стоящем дереве.

Я вышел вперед.

– Я полковник милиции. - Они враз повеселели: если моя милиция, значит, самосуд отменяется. - Кто из вас был у Белого дома? Во время событий.

Трое с готовностью растолкали своих коллег и вышли вперед, с надеждой уставились на меня, ждали теплого слова.

– Стреляли?

С усердием закивали, дураки.

– Фамилии, адреса, документы.

– А зачем? - осмелился спросить один из них, помоложе.

– Извещения родственникам пошлю. Андрей Сергеич, забирайте их под вашу охрану. Микроавтобус, кажется, уцелел - отвезите их к Матвееву (партизан бородатый), у него хорошее хранилище на ферме. Держите там до моего распоряжения.

Бандитов погнали как баранов к машине.

– А этих куда? - гнусаво спросил Прохор (опять нос пострадал), подтолкнув в спины Толстого и Длинноволосого, сцепленных наручниками.

Поддатый Саныч рассмеялся:

– А этих Леша пусть в офис доставит. Он там картошки наобещал. Ну нет картошки - дерьма отвезет. Не обманывать же людей. Мешки у меня есть…

А что? Это правильно. Обещал - сделай. Я ведь сравнительно честный…

Теперь еще два визита - и заслуженный отдых в кругу друзей, на очищенной от врага территории.

…В горотдел я вошел свободно. Можно теперь и Ломтеву показаться.

У него были часы приема населения, очередь перед дверью.

Я взялся за ручку, очередь взревела.

– Тихо, граждане, - веско сказал я. - Сегодня, стало быть, приема больше не будет. И скорее всего вам другого начальника дадут, - вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь.

Локтев встал, уперся кулаками в крышку стола.

– Пришел? - грустно спросил он.

– А как же - обещал ведь. Яйца-то подлечил, насильник?

– Это ты подбросил мои корочки в офис?

– Я. И всю документацию уничтожил. И всех подельников ваших взял. А тебе пистолет возвращаю. - Я положил перед ним его «Макаров». - Из этого пистолета, - добавил сравнительно честный Серый, - я семерых Махнотиных боевиков уложил. Последний патрон для тебя оставил. Не тяни. Я отсюда к Махноте еду, - и вышел, плотно притворив за собой дверь.