Наталья Александрова - Дом призрака

– Не хочу… не хочу… не хочу туда… – бубнил Вильгельм на одной ноте, – не хочу…

– Ну что ты заладил – не хочу, не хочу! – перебила его сестра. – Знаю, что не хочешь, но это нужно! Нужно, понимаешь?

– Не понимаю, не понимаю, не понимаю… – бормотал Вильгельм, – ничего не понимаю…

– Ох, как же ты меня достал! – прошипела брюнетка. – Как же с тобой тяжело! Пойми, мы должны еще кое-что сделать, чтобы стать богатыми. Тогда я заберу тебя отсюда… ты хочешь стать богатым?

– Хочу, хочу! – забубнил Вильгельм так же монотонно, как прежде.

Они прошли мимо Надежды и, не доходя до главного здания, свернули по тропинке налево, в глубину сада.

Надежда немного выждала и пошла следом за ними, прячась за густыми кустами. Занудный внутренний голос ожил и пытался что-то сказать, но она шикнула на него сердито – не до тебя, мол, не отвлекай, и голос заткнулся.

Вскоре впереди среди деревьев показался одноэтажный деревянный дом, окруженный высоким забором из густой металлической сетки. В этом заборе были ворота, но брат и сестра шли не к ним, а к маленькой неприметной калитке, возле которой по другую сторону забора их дожидался небритый долговязый тип в несвежем медицинском халате, скорее всего, тот самый местный санитар Виталик.

Надежда, прячась за кустами, подобралась поближе, чтобы видеть и слышать происходящее.

Брюнетка с братом подошли к калитке и остановились.

– Ну, что стоишь? – зашипела женщина на санитара. – Открывай свою калитку!

Тот, однако, не спешил. Окинув пришедших тусклым взглядом, он проговорил хриплым, пропитым голосом:

– Что так поздно? Мы же договаривались, что ты его утром приведешь! До обхода!

– Мало ли, о чем мы договаривались? Когда смогла, тогда и привела! Открывай!

– Ага, а как мне выкручиваться пришлось – ты не подумала?

– Это твое дело – выкручиваться! Я тебе за это деньги плачу! Ведь справился, сумел?

– Ну да… первый раз сказал, что он на процедурах, второй – что в душе… хорошо, что они его не слишком искали…

– Выкрутился – и хорошо! Главное, чтобы никто ничего не заметил! А сейчас открывай калитку!

– А доплатить за риск? Доплатить за мои измученные нервы?

– Ишь, как говорить научился! – усмехнулась брюнетка. – Сразу видно, что институт закончил! Вот только после института не по той дорожке пошел…

– Не твое дело, куда я пошел! – вызверился на нее санитар. – Ты меня лучше не зли, а не то не видать тебе больше братишку как своих ушей, поняла? Вот запру его в палате…

При этих словах Вильгельм, стоявший до сих пор безучастно, беспокойно переступил с ноги на ногу и заговорил монотонным голосом:

– Не хочу, не хочу, не хочу…

– Ну, завел свою шарманку! – прошипела брюнетка и дернула его за руку. – Замолчи, услышит еще кто-нибудь! Виталик, да открывай же, видишь, что он психует!

– Вот то-то, – Виталик не сделал и попытки открыть калитку, – то-то что психует… Потому как лекарства-то я ему не все даю, чтобы он овощем не был. Ты имей в виду, я ведь рискую сильно… Так что добавить надо…

Брюнетка поглядела ему в глаза и решила не спорить.

– Ладно, держи, так и быть! – с этими словами она сунула санитару купюру.

Тот открыл калитку и повел Вильгельма к корпусу, а Надежда припустила прочь, к станции метро, чтобы не столкнуться с криминальной брюнеткой.

«Ну и порядочки у них тут! – возмущалась она на бегу. – Опасные для общества психи спокойно могут из больницы выйти! Нет, так просто это дело я не оставлю!»

Пока же Надежда решила сосредоточиться на насущных проблемах. Тут как раз позвонил муж и спросил, где она пропадает, он, дескать, все телефоны оборвал, дома ее нет, а мобильный все время выключен.

Надежда была усталая и голодная, ей хотелось поскорее в душ, чтобы смыть с себя отвратительные запахи, потом съесть чего-нибудь простого, но вкусного – грибного супа, к примеру, или тушеной картошки с мясом, а после завалиться на диван и в полудреме посмотреть по телевизору какую-нибудь ерунду. Очень хотелось на мужа наорать, чтобы оставил в покое. Но она взяла себя в руки и прислушалась. Кроме голоса мужа, слышен был ровный шум голосов, звон посуды и еще музыка. Все ясно – Сан Саныч говорит из ресторана.

Надежде стало обидно до слез – он сидит там, в светлом и теплом зале, ужинает в компании партнеров и друзей, а она тут – усталая, голодная и грязная, как чума, домой попадет еще не скоро, а дома – шаром покати, и кот, голодный и злой. А еще… о господи, табакерка! Она же бросила ценную вещь на полдня! Ее же могут украсть!