Наталья Александрова - Дом призрака

Фора, однако, почувствовала ее настроение или понимала человеческую речь, потому что она вдруг встала, загораживая собой Надежду, и зарычала на хозяина очень сердито.

– Хватит чушь молоть! – рявкнула жена не хуже собаки. – Фора едва жива, ее лечить надо, а он вздумал тут разборки устраивать!

– Но я должен разобраться…

– Что тут разбираться, достал уже со своими разборками! Лучше бы женщине спасибо сказал!

Мужчина, услышав такое от послушной жены, малость оробел и отошел от двери. Фора отвернулась от него с негодующим рыком. Это решило дело в пользу Надежды.

– Вас подвезти? – спросил устыдившийся тип.

Надежда хотела гордо отказаться, но хозяйка Форы затараторила быстро, что они очень, ну просто очень благодарны, что они уже потеряли надежду отыскать Форочку, что она так страдала, то есть собака тоже страдала, но она, хозяйка, ночей не спала… что если Надежда хочет вознаграждение…

– Мне не нужно никакого вознаграждения, – прервала ее Надежда, – давайте скорее отсюда уйдем, а вы езжайте в настоящую ветеринарную клинику, собака явно больна. А меня, если не трудно, подбросьте до ближайшего метро.

Все наконец согласились с такой постановкой вопроса. Без проблем они вышли на улицу и погрузились в машину, Надежда Николаевна села на заднее сиденье рядом с Форой, которая тотчас положила ей голову на колени.

Надежда поймала в зеркале ревнивый взгляд хозяйки собаки и завела светскую беседу, чтобы разрядить обстановку.

– А вы за городом живете?

– Да нет, дом у нас многоквартирный, но в зеленом районе. Это рядом с Удельной, там парк большой, озера недалеко… С Форочкой гулять есть где…

– Да-да, я знаю, раньше там жила, в Озерках…

Тут Надежда притихла, потому что вспомнила, что в районе станции Удельной, как раз за путями, находится та самая психиатрическая больница имени Скворцова-Степанова, именуемая в народе «Скворечником». И в этом самом «Скворечнике» содержится пациент, который и является убийцей двух сестер Тапанайнен, Анфисы и Валентины. И зовут его, если Надежда не ошибается, Вильгельм Зайцев.

В общем, насчет имени Надежда почти уверена – чей еще анализ крови она подобрала с пола? Клиника-то бывшая ветеринарная, если бы от прежних пациентов что осталось, так были бы Барсики да Мурзики. К тому же и штамп «Скворечника» стоит…

– Знаете, я, пожалуй, с вами поеду до Удельной, – сказала Надежда, – мне там еще кое-куда зайти нужно…

Фора подняла голову и посмотрела на Надежду очень внимательно.

«Будь осторожна!» – говорил ее взгляд.

Нет, определенно, эта собака не только понимает человеческую речь, но и мысли читать умеет!

Сердечно распрощавшись с Форой и ее хозяйкой (хозяин хмурился и едва кивнул на прощание), Надежда прошла по тропинке, вьющейся среди густых кустов шиповника, и оказалась возле главного здания больницы. У крыльца бледный молодой человек с длинными светлыми волосами о чем-то вполголоса разговаривал с пожилой женщиной. Поношенный спортивный костюм и затравленный взгляд выдавали в нем пациента больницы. Несчастный вид и больные глаза с такой же определенностью выдавали в его собеседнице мать.

Надежда прошла мимо, поднялась на крыльцо и вошла в приемный покой.

Внутри было почти пусто. За деревянной конторкой, перед включенным компьютером, сидел мрачный мужчина в белом халате. Увидев Надежду, он нахмурился и проговорил:

– Женщина, вы по какому поводу? Приемные часы уже закончились!

– Закончились? – огорчилась Надежда. – Надо же, зря через весь город ехала… а я раньше-то не могла, я на работе была… как освободилась, так и примчалась… передачку вот ему принесла… – она продемонстрировала свою многострадальную сумку, в которой после знакомства с Форой остались только хлеб, молоко и помидоры.

– Ну, это уже не мои проблемы, – фыркнул мужчина, – у нас такие порядки, должны понимать… передачу, конечно, можете оставить, это не возбраняется.

Надежда сделала самое простецкое лицо, шмыгнула носом, хотела еще вытереть его рукавом, но решила, что это будет перебор. Кто его знает, этого мужика, может, он как-то с психиатрией связан, а не просто при входе состоит.

– Мне бы только узнать… – жалобно затянула она, – племянник у меня тут лежит, так вот в каком он состоянии… – Надежда изобразила всем своим обликом глубокое расстройство.

Мужчина за конторкой огляделся, понизил голос и вкрадчиво проговорил:

– Ну, если такое дело, если раньше не могли, я могу пойти навстречу. Если мы друг друга поймем.