Наталья Александрова - Дом призрака

– Поймем, – оживилась Надежда Николаевна, – в пределах разумного, конечно…

И она тут же полезла в сумку, делая вид, что ищет кошелек.

– А как фамилия вашего племянника?

– Зайцев его фамилия… Виленька… Вильгельм Владимирович Зайцев… – отрапортовала Надежда, одновременно подсовывая под журнал учета, лежащий на столе, две сотенные купюры, посчитав, что одной будет мало.

– Зайцев? – переспросил мужчина и пробежал пальцами по клавиатуре. Брови его поднялись домиком, и он проговорил с каким-то странным выражением: – Есть такой пациент, Вильгельм Зайцев. В двенадцатом корпусе находится. Вы понимаете, что это значит?

– Нет, – чистосердечно ответила Надежда, – не понимаю.

– В двенадцатом корпусе у нас находятся пациенты, представляющие опасность для общества. Склонные к вспышкам буйства, к проявлению насилия. Так что я вас не могу пропустить к племяннику. В ваших же интересах.

– Не можете пропустить? – переспросила Надежда. – И его, значит, из больницы не выпускают?

– Конечно, не выпускают! – уверенно ответил мужчина. – Я же говорю – там, в том корпусе, находятся пациенты, представляющие серьезную опасность для общества!

– Значит, мне не удастся повидать племянника?

– Нет, ничего не могу сделать. Мало ли, что ему взбредет в голову, а мне отвечать придется.

– А вообще, как его самочувствие?

– Самочувствие в пределах диагноза, без обострений, – сообщил мужчина, сверившись с компьютером.

– В пределах диагноза? – переспросила Надежда. – А какой у него диагноз?

– Вы же здесь не первый раз, – укоризненно проговорил мужчина, – должны понимать наши порядки… я же не могу первому встречному такие вещи говорить…

– Я – не первая, – вздохнула Надежда Николаевна. – Он же мой родной племянник… – при этом она очень выразительно скосила глаза на журнал учета.

– Тем более! Тогда вы должны знать, что у него – шизофрения, отягощенная параноидальными симптомами и манией преследования… только я вам этого сказать не могу, могу только сообщить, что температура у вашего племянника нормальная, рецидивов буйного поведения за последний месяц не было. Врачебные рекомендации соблюдает, хотя на контакт не идет. Ну, вы же понимаете – он неизлечимо болен, этот диагноз у него пожизненный. А вообще, если хотите, можете переговорить с его лечащим врачом, но только он будет завтра, с девяти до двенадцати. Так что приходите в приемные часы…

– Понятно! – Надежда Николаевна притворно вздохнула и направилась к выходу.

Возле дверей она остановилась, оглянулась и спросила мужчину:

– А где этот двенадцатый корпус находится?

– От главного входа тропинка налево, двенадцатый корпус будет в глубине сада, по правую руку. А передачу-то? Вы же хотели племяннику передачу оставить!

– А я завтра ее отдам, когда к врачу приду! – ответила Надежда и вышла на крыльцо.

Здесь бледный молодой человек все еще вполголоса разговаривал с матерью. Надежда взглянула на них с сочувствием, прошла мимо и направилась к дороге.

Она быстро шагала, обдумывая то, что только что выяснила в приемном покое.

Вильгельм Зайцев – сумасшедший, пациент психиатрической клиники, с тяжелым пожизненным диагнозом. Он не имеет права покидать свой особый корпус, потому что представляет опасность для окружающих. Тем не менее она, Надежда, своими глазами видела, как он ночью выходил из квартиры Валентины, и сегодня видела его в городе.

Значит, его черноволосая сестричка каким-то образом выводит его из больницы и использует агрессию больного брата в своих преступных целях, как некоторые преступники используют бойцовых собак или диких зверей… Подкупила санитара по имени Виталик, он и выпускает психа потихоньку…

Надежда прошла уже полпути до улицы, как вдруг увидела, что на стоянке перед больницей остановилась знакомая темная машина.

Надежда вздрогнула.

Это была та самая машина, на которой ездила зловещая брюнетка со своим социально опасным братцем.

После того, что она узнала в больнице, холодок страха пробежал по спине Надежды Николаевны. Она метнулась в сторону и спряталась среди густых кустов.

Тем временем брюнетка вышла из машины, открыла дверь с пассажирской стороны, и оттуда с явной неохотой вышел ее брат. Они о чем-то негромко переговорили и пошли в сторону больницы.

Вильгельм плелся, едва переставляя ноги, но через минуту все же поравнялся с тем местом, где пряталась в кустах Надежда.

Теперь она могла слышать разговор брата и сестры.