Джон Гришэм - Активист. Теодор Бун расследует

Члены комитета удалились на перерыв. Толпа волновалась: в зале стоял возбужденный гул, царила атмосфера нетерпеливого ожидания. Число оппонентов проекта превосходило число сторонников минимум в десять раз — вряд ли комитету достанет храбрости пойти против такой толпы. Через несколько минут члены комитета вернулись, уселись на свои места и оглядели переполненный зал, явно не собираясь спешить в ближайшие три часа.

Мистер Стэк пододвинул микрофон и сказал:

— Добрый вечер, спасибо, что пришли. Всегда отрадно видеть, как горячо наши граждане участвуют в насущных вопросах. Мы хотим всех вас выслушать. Надеемся, что времени хватит. Согласно регламенту, публичные слушания должны проходить цивилизованно и дисциплинированно. Никаких одобрительных криков, аплодисментов, свиста и прочего. Никаких форм неорганизованного протеста — выходите на трибуну и выступайте. Начнем с официальной презентации проекта, уже получившего название «Шоссе Ред-Крик». Презентацию проведут представители дорожного департамента штата. Мы, члены комитета округа, зададим вопросы и проведем дискуссию, а затем, если останется время, выслушаем наших неравнодушных горожан.

К трибуне вышли мужчины в темных костюмах, и пресс-секретарь дорожного департамента начал читать длинное и нудное описание проекта. Через десять минут оживление в зале поутихло — презентация грозила затянуться на добрых три часа. Наконец выступавший сошел с кафедры, уступив место эксперту по изучению транспортных потоков, который принялся монотонно сыпать цифрами.

Взрослые старались следить за наводящей тоску информацией, но подросткам это было тяжело. Тео устал дышать через маску и буквально окоченел от скуки. Сидевший рядом с ним взрослый сказал, не позаботившись понизить голос:

— Морят нас тоской, чтобы мы разошлись по домам.

Кто-то отозвался:

— Да, и специально начали в восемь часов. Можно подумать, нельзя было раньше.

В зале уже явственно слышались голоса. Дети ерзали на стульях и часто выходили в туалет. По рядам пронесся стон, когда третий выступающий начал:

— Второе исследование транспортных потоков короче первого, поэтому я изложу его подробно.

Иногда кто-нибудь из членов комиссии прерывал нудное чтение вопросом, но всем казалось, что пресс-секретарь и эксперты могут распространяться до бесконечности. Минуло девять часов, а речам не было видно конца и края. На больших экранах мелькали карты и схемы, неделями муссировавшиеся в газетах. Ничего нового.

Зрители начали проявлять беспокойство, но никто не ушел. Родители твердо настроились сидеть до конца — ну и что, если дети разок не выспятся, то, что происходит, куда важнее.

Страсти вспыхнули, когда Чак Джеррони, единственный в комитете публично осудивший проект, заспорил с экспертами дорожного департамента. Это вывело из себя Лукаса Граймса, горячего сторонника шоссе, и они с Джеррони некоторое время обменивались колкостями. Зал оживился, но лишь на минуту: к кафедре вышел очередной выступающий, и начался новый «номер» программы.

Уже почти в десять вечера официальная часть наконец завершилась. Мистер Стэк наклонился к микрофону:

— Благодарю вас, джентльмены, за очень информативное изложение сути проекта. Вчера мы договорились предоставить одному представителю оппозиции пятнадцать минут на контраргументацию. Думаю, слово возьмет мистер Себастиан Райан из Страттенского комитета защиты окружающей среды?

Присутствующие, выдержав два часа адской тоски, встрепенулись. Себастиан вышел к трибуне, и в зале словно повеяло свежим ветром. Райан отрегулировал микрофон и начал:

— Благодарю вас, мистер Стэк и уважаемые члены комитета, за то, что дали и нам возможность быть услышанными. — Он помолчал, потом громко и выразительно произнес: — Честно говоря, джентльмены, вся эта затея с шоссе дурно пахнет.

Зал взорвался аплодисментами и одобрительными криками — сотни противников проекта наконец обрели голос. Все кричали и хлопали с такой силой, что члены комитета были поражены. Мистер Стэк поднял руку и подождал, пока стихнет шум.

— Уважаемые зрители, держитесь в рамках, пожалуйста, иначе нам придется очистить зал.

Умудренный многолетним опытом, Стэк держался с аудиторией очень корректно.

Зрители медленно успокаивались, но недовольство могло выплеснуться в любой момент. Заскучавшие было взрослые уже не испытывали скуки. Сонные дети проснулись. Все слушали, как Райан пункт за пунктом критиковал проект.