Джон Гришэм - Активист. Теодор Бун расследует

— А могилы?!

— Я спрошу у отца, обещаю.

Харди долго сидел неподвижно, глядя в стол. Наконец он сказал:

— Дому сто пятьдесят лет. У отца было две сестры и два брата, но он, как старший, унаследовал дом от деда и бабки. Я тоже старший, и дом когда-нибудь должен был перейти мне, так уж у нас в роду заведено. Это прекрасная старая усадьба, жить в ней — большая честь, но на хозяина ложатся заботы о ферме, а это прорва работы. Как же с домом-то будет, Тео?

Тео начал уставать от сложных вопросов, на которые ему нечего было ответить.

— Спрошу у отца, ладно? — повторил он, уже зная, что ответит мистер Бун. Но Харди был расстроен, и Тео не хотелось сыпать соль ему на раны. Когда государство отбирает землю, оно вправе сделать со строениями все, что хочет.

Харди не унимался:

— Вчера за ужином родители говорили об этом шоссе.

— Мои тоже.

— Проект проталкивают компании грузоперевозок, которые базируются к северу и югу от Страттенберга. Им, видите ли, не нравится проезжать по Бэттл-стрит, дескать, это парализует движение в городе. Они считают, что в объезд перевозить грузы станет проще, и дела сразу пойдут в гору. Они дают деньги политикам, в том числе губернатору, политики тянут за нужные ниточки, а в итоге у нас отбирают ферму.

— Моя мать с этим согласна, а вот отец…

— А местные воротилы уже пилят откат с новой трассы. Только подумай, двести миллионов долларов будет потрачено в Страттенберге! Много кому хочется вскочить на борт такой лодки.

— Например?

— Например, строительным компаниям, строителям мостов, продавцам строительного оборудования и материалов. Отец говорит, они бьются за проект как сумасшедшие. В экономике спад, деловая активность снижена, а тут вдруг шоссе за двести миллионов! Папа сказал, это очередной жирный кусок от правительства. Политики хватаются за него ради голосов избирателей, бизнесмены дерутся ради баксов, и только налогоплательщикам достается оплачивать счета за очередной бессмысленный проект.

— А как это — жирный кусок? — спросил Тео.

— Это когда правительство дает деньги политикам, и те вкладывают их в проекты в обмен на голоса избирателей, чтобы подольше побыть на своей должности. Бывают проекты полезные, но чаще попадаются никому не нужные. Жирный кусок в политике дурно пахнет, но многие ради него на все готовы.

— Мама согласилась бы с твоим отцом.

— Слушай, что нам делать?

— Нанимайте адвоката. Случаи принудительного отчуждения разбираются в суде, и только судья решает, сколько денег стоит данное владение. Без адвоката вам не обойтись.

— Может, твоя мама возьмется за наше дело?

— Нет, она занимается только разводами.

— А твой папа?

— Он в суд не ходит.

— Можешь спросить у родителей насчет какого-нибудь стоящего юриста?

— Конечно, обязательно спрошу.

Харди медленно поднялся.

— Спасибо тебе.

— Я же ничего не сделал.

— Ты выслушал, а это немало.

Выходя, Тео выключил свет. Судья потрусил за мальчиками в «кабинет» и оттуда на парковку.

В пятницу «Страттенбергская газета» снова вышла с передовицей о шоссе Ред-Крик. Тео с большим интересом читал за кухонным столом, жуя «Чириос» на пару с Судьей и набираясь сил перед новым днем. День сегодня был особенный — после школы отряд едет на природу. Единственным, что омрачало предстоящий поход, было запрещение брать с собой собак. Тео и другие скауты однажды спросили Майора, можно ли взять своих питомцев, и получили в ответ короткое: «Нет». Майор пояснил, что перед ним и без того нелегкая задача — уберечь пятьдесят городских детей в условиях леса. Меньше всего ему нужна еще и свора бесконтрольных псов.

Тео не спорил, но счел это несправедливым. Судья был очень дисциплинированным псом, послушно подходившим по команде, садившимся, перекатывавшимся на спине и никогда не убегавшим: на улице он держался поближе к Тео. Ему бы очень понравилось жить на природе в компании мальчишек, сидеть у костра и спать рядом с хозяином в палатке, ходить на прогулки и плавать в озере. Но раз Майор сказал «нет», значит, нет.

Мистер Бун уже ушел: он спешил в кафе полакомиться пшеничным тостом с утренней чашкой кофе. Миссис Бун никогда не завтракала. По утрам она обычно сидела в гостиной в махровом халате и читала газету: ей целыми днями приходилось говорить, и по утрам она наслаждалась тишиной и покоем. Но иногда, как сегодня, миссис Бун присаживалась к кухонному столу и читала газету вместе с Тео. Сын уезжал на выходные, и матери хотелось побыть рядом.