Нина Васина - Правило крысолова

Антон бежит в кухню. На мои колени взбирается попугай, властным жестом обхватывает своими когтистыми пальцами мою руку с бокалом и тащит к себе. Нюхает. Отодвигает. Сползает на пол.

— Это даже попугай не пьет! — икаю я, пока Лора достает из банки с компотом вишенки и булькает их мне в бокал.

— Попугай, как ты знаешь, дурак. Пей! Пью. Ничего себе. Очень даже вкусно.

— Больше не надо, — прошу я Лору.

— А ты не запрешься в ванной с лезвием? — прищуривается она подозрительно.

— Нет.

— Не повесишься в туалете?

— Господи, нет!

— Не выпрыгнешь с балкона?

— Лора, у меня третий этаж, это смешно! Не выпрыгну. Я не дойду до балкона, я больше не могу двигаться.

— Тогда еще бутылочку пива!

— Сначала — пописать.

Держась за стенки, тащусь в туалет.

— Я позвонила твоему оператору! — кричит Лора под дверью. — Он приведет с собой Матрешку!

— Лаврушку, — поправляю я, не в силах встать с унитаза. — А зачем?

— Я испугалась, я еще маленькая, хотела вызвать психушку, но подумала, что тебе больше нужна помощь друзей, которых ты знаешь с детства.

Пришли друзья, которых, как заметила Лора, я знаю с детства. Лаврушка, конечно, сразу бросилась плакать. Лом с умным видом полез в аптечку на кухне и стал ее потрошить.

— Что у вас случилось? — поинтересовалась я.

— Не у нас. У тебя. — Лом, шевеля губами, читает надписи на лекарствах. — Ты собралась покончить с собой и даже не позвонила попрощаться? После всего, что между нами было?!

— Инга-а-а-а, — рыдает Лаврушка, — не делай этого, я не смогу без тебя-я-а-а-а…

— Вы что, сбрендили? — Я совершенно искренне удивлена. Я бы наорала на них как следует, но количество выпитого спиртного затормаживает все реакции.

— Твоя племянница позвонила. Она, кстати, называет тебя мамочкой, — многозначительно уставился на меня Лом. — Сказала, что ты наглоталась снотворного. Собираешься покинуть этот мир. Объяснила почему.

— Почему? — Опять икаю.

— Она сказала, что к вам завалился инспектор милиции, этот, как его?.. Лапушкин? Провел допрос с пристрастием и без свидетелей. Требовал, чтобы ты сдала клад за восемнадцать процентов от суммы. Ты отказалась. После его ухода провела собственное расследование, позвонила матери в Германию. Ты узнала, где лежат эти деньги, и от груза ответственности, и в предчувствии смертельных неприятностей решила покончить с собой. Твоя племянница считает, что сожительницы… как это? — повернулся Лом к Лаврушке.

— Хранительницы очага, — всхлипывает та.

— Да. Хранительницы очага иногда ломаются от нагрянувших на них проблем и предпочитают смерть унижениям или резким переменам в жизни.

— Я хотела выпить две таблетки снотворного, чтобы спрятаться! Какого черта вы устраиваете этот балаган?

— Что это значит — спрятаться?

— Когда я сплю, меня никто не сможет найти! Лора!! — кричу я.

Лаврушка и Лом смотрят на меня с жалостью.

— Я решила, что лучше тебе напиться до бесчувствия, чем травиться, — оправдывается Лора в дверях.

— Ты что, вообще не веришь мне? Ни одному слову?

— Я верю, но импульсы…

— Плевать на импульсы. Говорю тебе раз и навсегда: что бы ни случилось, я должна помочь вам с братом вырасти. Пока вы сами меня от себя не прогоните, я никуда не уйду! И второе. Ты подслушала наш с Ладушкиным разговор?

— И что? — Лора сразу же выставляет колючки.

— Если ты слышала все, говори, что думаешь на эту тему?

— Я думаю, что ты поняла, кто убил мою мамочку и Латова. Я думаю, что ты знаешь, где находятся деньги.

— Почему-у-у?! — Схватившись за голову, я со стоном падаю на кровать.

— Потому что ты умная!

…Давным-давно жил на свете великий воин по имени Фридрих. Фридрих был могучим, прекрасным мужчиной и слов на ветер не бросал. Можно даже сказать, что и в полное затишье он никаких слов не говорил. Он был молчун, и все звали его Фридрихом Молчуном. Разговаривал он только в бою, а весь мир считал своей собственностью. Он мог убить одним ударом кулака коня, если бил по черепу над глазом…

— Что за садистские подробности? — морщится Лаврушка, мы шипим на нее, и Антон продолжает сагу о великом лонгобарде Фридрихе:

…Он любил почти всех женщин, которых встречал на своем пути, потому что считал женщину сосудом для продолжения жизни и хотел, чтобы его кровь продолжалась во многих женщинах и во многих поколениях. Все на свете он измерял собой. Его дворец имел по периметру оборонительной стены две тысячи пятьсот Фридрихов, ложе — два с половиной Фридриха на три…